Добавить в моё избранное
46 мин, 41 сек 4668
Происходящее казалось мне нереальным, словно я спал и вот-вот должен был вырваться из лап тягучего, затянувшегося кошмара. Дышал я или затаил на долгое время дыхание, моргал я или же лежал с широко открытыми и обезумевшими от страха глазами? Не знаю, но в какой-то момент воспаленное сознание, фиксировавшее любое изменение во внешней среде, уловило, что твари приближались. Над моей кроватью было окно и в этом окне мелькнула сначала одна тень, потом другая, третья, четвертая… Твари наступали двумя группами. Первая группа, неуклюже топая, хлопая по земле своими ластами, непривыкшими к земной тверди, семенила возле двери. Их тени я видел над собой. Вторая группа обходила мое жилище с обратной стороны, где было второе окно.
Не знаю, сколько минут прошло, но твари всё не врывались в мое жилище, хотя казалось, что они вот-вот уже полезут из всех щелей, разрывая меня на части, устраивая пир на моих костях. Я уже даже не слышал их мыслей, а надеяться, что они не чуяли меня, было глупо и бессмысленно. Безмолвие угрожало моему рассудку и немилосердно довлело надо мной, не желая прерываться. Уже и сама смерть казалась спасением, избавляющим от жестоких мук ожидания неминуемого.
Вдалеке послышался чей-то всхлип, приглушенный, сдавленный смешок. Я напряг свой слух, изо всех сил стараясь уловить что-нибудь, не понимая, зачем мне это нужно было. Смешок снова нервно и отрывисто пробежался по моим ушам. Я завертел головой, заставляя шею неудобно выгибаться, пытаясь понять, откуда раздавались эти теребящие душу смешки. Мои глаза округлились от страха, когда некто, видимо, почуяв, что я не могу его обнаружить, мерзко и противно захихикал. Он смеялся, смеялся, смеялся противным хихиканьем, слегка сиплым, будто покашливающим. Я, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во тьме, силился разглядеть противника во всех углах своей комнаты, в окне, в щели под дверью, а некто всё хихикал и хихикал, получая какое-то невыразимое и жестокое удовольствие. На моих глазах уже наворачивались слезы, нервы были взвинчены до предела, когда догадка болезненно резанула мое сознание. Запертый, окруженный первобытными адскими существами, лишенный воли и разума, опустошенный и исчерпавший максимум душевных сил, я сам и был тем, кто мерзко хихикал, видимо, совсем обезумев от страха и отчаяния. Когда же я это понял, то заставил себя умолкнуть и мое хихиканье, нещадно разрушавшее оставшиеся крупицы моего рассудка, прекратилось.
Я сделал глубокий вдох и еще раз посмотрел в окно над собой. Никаких теней в нем не наблюдалось и было возможно, что твари затаились где-то неподалеку, выжидая моего выхода. Мне всё еще казалось странным, почему эти создания просто не ворвались внутрь, разломав дверь, ведь их было много, а я один. Возможно, что-то удерживало их, что-то иррациональное и непостижимое. Столкнувшись с неизвестным, я ни в чем не мог быть уверен. Пришло время действовать, а я всё еще лежал на кровати ужасно долгое время, не придумав никакого плана действий.
Мои размышления были прерваны шумом снаружи. Рыболюды не переговаривались между собой, шум был совсем другого рода, будто хлесткий удар ласты о землю. За всё это время, пока я прятался, они не проронили ни звука, но каким-то шестым чувством я улавливал их мысли. Возможно, мой расстроенный рассудок подкидывал мне самые дикие идеи и галлюцинации, но потом, по прошествии долгого времени, не раз в кошмарах возвращаясь к событиям этой ночи, я всё равно уверял себя, что эти чудовища обладали пугающим и могучим разумом, способным к телепатии.
Послышался еще один шлепок, затем еще и еще. Группа рыболюдов пришла в движение. Они не собирались проникать ко мне. По какой-то неведомой мне причине они зашлепали в сторону домика, где жили мои хозяева. Хруст веток за вторым окном выдал намерения другой группы этих омерзительных чудовищ — они так же двинулись по направлению к старикам. Мне необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы спасти моих заботливых хозяев. Я не мог допустить, чтобы гнев этих первобытных тварей обрушился на них. Неожиданно голова, будто окунувшись в ледяную освежающую волну, заработала четко и без эмоций.
Итак, рыболюдов было около десятка, судя по гулу, который создавали их омерзительные длинные ступни. На земле они двигались неуклюже и медленно, значит, у человека перед ними было преимущество в скорости. Их единственным оружием, как я предполагал, были когти и клыки. Если вооружиться каким-нибудь длинным предметом, обыкновенной палкой или дубиной, можно было бы получить еще одно преимущество. Главное было не дать им окружить себя со всех сторон. Тогда любая ошибка — и смерть могла настигнуть в доли секунды.
В комнате у меня на столе лежал нож, что-то около двадцати или двадцати пяти сантиметров в длину. Для нападения он не особо подходил, да и пользоваться им в качестве оружия я не умел. Разъяренные рыболюды могли с легкостью выбить его из рук и воспользоваться против меня же.
Не знаю, сколько минут прошло, но твари всё не врывались в мое жилище, хотя казалось, что они вот-вот уже полезут из всех щелей, разрывая меня на части, устраивая пир на моих костях. Я уже даже не слышал их мыслей, а надеяться, что они не чуяли меня, было глупо и бессмысленно. Безмолвие угрожало моему рассудку и немилосердно довлело надо мной, не желая прерываться. Уже и сама смерть казалась спасением, избавляющим от жестоких мук ожидания неминуемого.
Вдалеке послышался чей-то всхлип, приглушенный, сдавленный смешок. Я напряг свой слух, изо всех сил стараясь уловить что-нибудь, не понимая, зачем мне это нужно было. Смешок снова нервно и отрывисто пробежался по моим ушам. Я завертел головой, заставляя шею неудобно выгибаться, пытаясь понять, откуда раздавались эти теребящие душу смешки. Мои глаза округлились от страха, когда некто, видимо, почуяв, что я не могу его обнаружить, мерзко и противно захихикал. Он смеялся, смеялся, смеялся противным хихиканьем, слегка сиплым, будто покашливающим. Я, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть во тьме, силился разглядеть противника во всех углах своей комнаты, в окне, в щели под дверью, а некто всё хихикал и хихикал, получая какое-то невыразимое и жестокое удовольствие. На моих глазах уже наворачивались слезы, нервы были взвинчены до предела, когда догадка болезненно резанула мое сознание. Запертый, окруженный первобытными адскими существами, лишенный воли и разума, опустошенный и исчерпавший максимум душевных сил, я сам и был тем, кто мерзко хихикал, видимо, совсем обезумев от страха и отчаяния. Когда же я это понял, то заставил себя умолкнуть и мое хихиканье, нещадно разрушавшее оставшиеся крупицы моего рассудка, прекратилось.
Я сделал глубокий вдох и еще раз посмотрел в окно над собой. Никаких теней в нем не наблюдалось и было возможно, что твари затаились где-то неподалеку, выжидая моего выхода. Мне всё еще казалось странным, почему эти создания просто не ворвались внутрь, разломав дверь, ведь их было много, а я один. Возможно, что-то удерживало их, что-то иррациональное и непостижимое. Столкнувшись с неизвестным, я ни в чем не мог быть уверен. Пришло время действовать, а я всё еще лежал на кровати ужасно долгое время, не придумав никакого плана действий.
Мои размышления были прерваны шумом снаружи. Рыболюды не переговаривались между собой, шум был совсем другого рода, будто хлесткий удар ласты о землю. За всё это время, пока я прятался, они не проронили ни звука, но каким-то шестым чувством я улавливал их мысли. Возможно, мой расстроенный рассудок подкидывал мне самые дикие идеи и галлюцинации, но потом, по прошествии долгого времени, не раз в кошмарах возвращаясь к событиям этой ночи, я всё равно уверял себя, что эти чудовища обладали пугающим и могучим разумом, способным к телепатии.
Послышался еще один шлепок, затем еще и еще. Группа рыболюдов пришла в движение. Они не собирались проникать ко мне. По какой-то неведомой мне причине они зашлепали в сторону домика, где жили мои хозяева. Хруст веток за вторым окном выдал намерения другой группы этих омерзительных чудовищ — они так же двинулись по направлению к старикам. Мне необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы спасти моих заботливых хозяев. Я не мог допустить, чтобы гнев этих первобытных тварей обрушился на них. Неожиданно голова, будто окунувшись в ледяную освежающую волну, заработала четко и без эмоций.
Итак, рыболюдов было около десятка, судя по гулу, который создавали их омерзительные длинные ступни. На земле они двигались неуклюже и медленно, значит, у человека перед ними было преимущество в скорости. Их единственным оружием, как я предполагал, были когти и клыки. Если вооружиться каким-нибудь длинным предметом, обыкновенной палкой или дубиной, можно было бы получить еще одно преимущество. Главное было не дать им окружить себя со всех сторон. Тогда любая ошибка — и смерть могла настигнуть в доли секунды.
В комнате у меня на столе лежал нож, что-то около двадцати или двадцати пяти сантиметров в длину. Для нападения он не особо подходил, да и пользоваться им в качестве оружия я не умел. Разъяренные рыболюды могли с легкостью выбить его из рук и воспользоваться против меня же.
Страница
9 из 14
9 из 14
