Добавить в моё избранное
46 мин, 27 сек 9759
— проворчала кухарка, подавая стакан подогретого вина измученному Еноту…
— Старуху — не стану, а вот любезную умницу Герду проведаю! — подольстился шут: — Да ведь ты знаешь, добрая моя, не я тому виной, что не часто бываю в твоей обители душевной! — благодарно принял он угощение.
— Ты видишь и сама, как издерган и истощен я постоянными забавами повелителей! — продолжал он, выпив половину: — Я день-деньской, подобно обезьяне, хожу на руках, стою на голове, жонглирую и читаю стихи…
— Да-да, вот ведь и я так на кухне! Ведь чего только господам не вздумается к столу — рыбы, пирогов, супа такого-сякого, уж и не знаю, чего только не приходится делать! — и они сочувственно чокались глиняными стаканами с терпким господским вином, выпивая за их же здоровье. Старуха подливала себе еще и еще, а бедняжке карлику хватало и одной порции. Постепенно хмелея, они как раз сошлись на том, что не смотря на капризы, таких добрых господ еще поискать, и им редкостно повезло, когда хлопнула дверь, и старый Иоганн передал приказ госпожи явиться к ней шуту незамедлительно. Тот вздохнул, покоряясь, поцеловал на прощание грубую руку кухарки и повлекся через мрачные своды узкого коридора.
— Госпожа желала меня видеть? — привычно спросил карлик, входя в слабо освещенные покои графини.
— Да-да, мой верный слуга, входи! — подняла голову задумчивая Анна: — Садись, и говори со мной как друг, мой мудрый шут!
— Я не посмею, сударыня! — усмехнулся Енот, садясь.
— Ты? Брось! Я в самом деле намерена просить у тебя совета!
— О, что это за времена, когда пресветлая графиня совета просит у шута! — стихотворно воскликнул человечек, подняв в потолок глаза и воздев руки.
— Ах, Енот, Енот! Да ведь я серьезно! А ты даже при добрейшем моем расположении к тебе ни на минуту не забываешь, что ты шут! Но ведь здесь, в моих покоях, ты гораздо больше, чем смешная вещь, годная лишь для развлечений! Ведь вот сколько уже дел, готовых разразиться скандалом, улажены миром только по тихому твоему совету! — горячо проговорила Анна, подаваясь вперед: — Так не смей же и сегодня оставить меня без доброй помощи!
— Не посмею, графинюшка! Так что ж на этот раз? — и шут закинул ногу на ногу и весело глядел на хозяйку блестящими хмельными глазами.
— Я хочу говорить с тобой о сыне… Мальчик сердит на то, что я стала слишком уж весела для вдовы… Э, посмотри-ка на меня, да ты пьян! — воскликнула здесь она, всплеснув руками. На это шут, дурачась, поклонился, едва не свалившись со стула, и развел руками:
— На все воля Божья, ваше сиятельство! Да не хмурьтесь, ведь как скоро наголову нормальных размеров вино оказывает одурманивающее воздействие, столь скоро на мою, неположенно маленькую, оно дает прямо противоположный эффект, просветляя мысль и наставляя на путь истинный!
— Ах ты, богохульник! — только и смогла, что рассмеяться на забавную тираду Анна: — Однако ж, я продолжу! Готлиб-Ян утвердился в мысли о грешности его матери, не соблюдающей положенного вдовства — я собираю балы и охоты, навещаю соседей и даю ужины. Ко всему прочему, охотнее чем, скажем, еще полгода назад окружаю себя мужчинами, бываю весела и бросила плакать по ночам и ходить в отвратительном черном! Ну как ему объяснить, что рана моя кровоточит, но я еще молода, и не умерла тогда с храбрейшим отцом его, и несомненно имею право на дальнейшую жизнь до глубокой старости, в радости и покое, хотя и чтя память мужа! — Анна перевела дыхание, и поймала взгляд шута, щурившегося на свечу со значением, будто что-то замышлявшего.
— Ну, что ты мне посоветуешь? К тому же он сделался болезненно ревнив к сестре своей, прелестной Марихен, ведь девочка расцвела весенней розой, и все охотнее принимает внимание богатых женихов!
При этих словах шут вздрогнул как от мухи, переводя глаза на Анну, и промелькнуло в них что-то темное, что ее насторожило.
— Говори же, что ты там думаешь, ну! — прикрикнула она на шута, тот покачал головой:
— «Дурень думкой богатеет!» Полезней всего, сударыня, здесь будет несколько бесед, исподволь и ненавязчиво.
— Что именно говорить?
— Говорить я буду по ситуации, мягко взывая к чувствам, ведь разум в этом возрасте мятежен!
— Ты?! Ты будешь говорить с ним сам? Но ведь здесь как раз еще одна проблема — он не выносит тебя, разве не заметил? Считает, что ты, подло обольстив меня, завладел моим разумом, и через то осуществляешь реальное правление в землях наших, которые по достижении им совершенных лет перейдут в его законное управление. А ему мерзко будет править там, где пользуясь глупой симпатией его матери, распоряжался шут!
Все это Анна выдала так эмоционально, что Енот откинулся назад, и смотрел на нее с некоторой иронией.
— Я сумею справиться, поверьте мне! — и улыбнулся одной из своих хитрых, интригующих улыбок. Анна поняла — так оно и будет!
— Старуху — не стану, а вот любезную умницу Герду проведаю! — подольстился шут: — Да ведь ты знаешь, добрая моя, не я тому виной, что не часто бываю в твоей обители душевной! — благодарно принял он угощение.
— Ты видишь и сама, как издерган и истощен я постоянными забавами повелителей! — продолжал он, выпив половину: — Я день-деньской, подобно обезьяне, хожу на руках, стою на голове, жонглирую и читаю стихи…
— Да-да, вот ведь и я так на кухне! Ведь чего только господам не вздумается к столу — рыбы, пирогов, супа такого-сякого, уж и не знаю, чего только не приходится делать! — и они сочувственно чокались глиняными стаканами с терпким господским вином, выпивая за их же здоровье. Старуха подливала себе еще и еще, а бедняжке карлику хватало и одной порции. Постепенно хмелея, они как раз сошлись на том, что не смотря на капризы, таких добрых господ еще поискать, и им редкостно повезло, когда хлопнула дверь, и старый Иоганн передал приказ госпожи явиться к ней шуту незамедлительно. Тот вздохнул, покоряясь, поцеловал на прощание грубую руку кухарки и повлекся через мрачные своды узкого коридора.
— Госпожа желала меня видеть? — привычно спросил карлик, входя в слабо освещенные покои графини.
— Да-да, мой верный слуга, входи! — подняла голову задумчивая Анна: — Садись, и говори со мной как друг, мой мудрый шут!
— Я не посмею, сударыня! — усмехнулся Енот, садясь.
— Ты? Брось! Я в самом деле намерена просить у тебя совета!
— О, что это за времена, когда пресветлая графиня совета просит у шута! — стихотворно воскликнул человечек, подняв в потолок глаза и воздев руки.
— Ах, Енот, Енот! Да ведь я серьезно! А ты даже при добрейшем моем расположении к тебе ни на минуту не забываешь, что ты шут! Но ведь здесь, в моих покоях, ты гораздо больше, чем смешная вещь, годная лишь для развлечений! Ведь вот сколько уже дел, готовых разразиться скандалом, улажены миром только по тихому твоему совету! — горячо проговорила Анна, подаваясь вперед: — Так не смей же и сегодня оставить меня без доброй помощи!
— Не посмею, графинюшка! Так что ж на этот раз? — и шут закинул ногу на ногу и весело глядел на хозяйку блестящими хмельными глазами.
— Я хочу говорить с тобой о сыне… Мальчик сердит на то, что я стала слишком уж весела для вдовы… Э, посмотри-ка на меня, да ты пьян! — воскликнула здесь она, всплеснув руками. На это шут, дурачась, поклонился, едва не свалившись со стула, и развел руками:
— На все воля Божья, ваше сиятельство! Да не хмурьтесь, ведь как скоро наголову нормальных размеров вино оказывает одурманивающее воздействие, столь скоро на мою, неположенно маленькую, оно дает прямо противоположный эффект, просветляя мысль и наставляя на путь истинный!
— Ах ты, богохульник! — только и смогла, что рассмеяться на забавную тираду Анна: — Однако ж, я продолжу! Готлиб-Ян утвердился в мысли о грешности его матери, не соблюдающей положенного вдовства — я собираю балы и охоты, навещаю соседей и даю ужины. Ко всему прочему, охотнее чем, скажем, еще полгода назад окружаю себя мужчинами, бываю весела и бросила плакать по ночам и ходить в отвратительном черном! Ну как ему объяснить, что рана моя кровоточит, но я еще молода, и не умерла тогда с храбрейшим отцом его, и несомненно имею право на дальнейшую жизнь до глубокой старости, в радости и покое, хотя и чтя память мужа! — Анна перевела дыхание, и поймала взгляд шута, щурившегося на свечу со значением, будто что-то замышлявшего.
— Ну, что ты мне посоветуешь? К тому же он сделался болезненно ревнив к сестре своей, прелестной Марихен, ведь девочка расцвела весенней розой, и все охотнее принимает внимание богатых женихов!
При этих словах шут вздрогнул как от мухи, переводя глаза на Анну, и промелькнуло в них что-то темное, что ее насторожило.
— Говори же, что ты там думаешь, ну! — прикрикнула она на шута, тот покачал головой:
— «Дурень думкой богатеет!» Полезней всего, сударыня, здесь будет несколько бесед, исподволь и ненавязчиво.
— Что именно говорить?
— Говорить я буду по ситуации, мягко взывая к чувствам, ведь разум в этом возрасте мятежен!
— Ты?! Ты будешь говорить с ним сам? Но ведь здесь как раз еще одна проблема — он не выносит тебя, разве не заметил? Считает, что ты, подло обольстив меня, завладел моим разумом, и через то осуществляешь реальное правление в землях наших, которые по достижении им совершенных лет перейдут в его законное управление. А ему мерзко будет править там, где пользуясь глупой симпатией его матери, распоряжался шут!
Все это Анна выдала так эмоционально, что Енот откинулся назад, и смотрел на нее с некоторой иронией.
— Я сумею справиться, поверьте мне! — и улыбнулся одной из своих хитрых, интригующих улыбок. Анна поняла — так оно и будет!
Страница
6 из 13
6 из 13
