Тишина Мёртвого города

И не создавайте себе иллюзий… Ваш друг теперь принадлежит мёртвому городу. — Тимофей Афанасьевич на секунду замолчал, а после продолжил — Не в силах встать проклятьем заклейменный

— Что вы сказали?— Антон сперва произнёс просто громко, а следующий раз перешёл на крик-Что высказали?!

Парень молниеносно подскочил к деду и схватил его за грудки

— Не ужели вы ударите старика?— парень вспомнив, что Тимофей Афанасьевич ветеран великой отечественной войны и извинившись, отпустил.

Антон отвернулся от деда и склонил голову. Крепкая рука по отечески легла на плечё парня. Юноша еле слышно произнёс:

— Я слышал эту фразу во сне.

— Это фраза встречалась в советском гимне. Правильно она звучала как «Вставай проклятьем заклеймённый» и призывала рабочий класс восстать против несправедливости и беззакония капиталистов… Если вы слышали это, значит всё кончено. Ваш друг потерян… Да и вы тоже. — рука соскользнула с плеча Антона и старик продолжил-Как вы думаете, вы первые со своим другом оказались заложниками умершего города?

— Понятия не имею

— Нет. Город забрал уже добрых пару десятков человек. К моему огромному сожалению, я кроме как советом, не чем не могу вам помочь. — после этих слов, старик неспешно побрёл в сторону кухни.

Антон, не раздумывая покинул хостел и направился в центр города. Он вспомнил вчерашнюю записку от неизвестного лица. Он не знал где искать друга, но его не покидало чувство, что именно там он найдёт его. Складывалось ощущение, как будто его что-то манить в центр Мёртвого города.

В скором времени он вышел к воротам парка за которыми начинался город. На сером бетоне красовалась надпись черной краской «Lasciate ogni speranza voi ch«entrate».

— Оставь надежду, всяк сюда входящий-перевёл Антон вслух-прям как пред воротами в ад. — и он вошёл в город.

Парень внимательно осматривал окрестности города, а бетонный некрополис в ответ следил за ним пустыми глазницами разбитых окон. Сквозь паутину трещин, что покрывали серо-пепельный асфальт, пробивалась неестественно жёлтая трава. Не пенье птиц, не разговоры людей, не лай дворовых собак не нарушали гробовой покой постсоветского погоста.

Бродя по просторам мёртвого города, Антон вышел к пятиэтажной «хрущёвке». Как и все дома этого забытого богом места, здание не имело стёкал. И тут пространство разрезал крик:

— Антон!— голос принадлежал его другу

Парень остановился, блуждая глазами в поисках звука, от куда донёся крик.

— Антон. Я тут!— прозвучало вновь.

Звук исходил из заброшенной «хрушёвки».

— Антон. Помоги мне!— парень поспешил на зов друга.

— Тоха. Я в низу-крик донёсся из подвала.

В торце пятиэтажки располагался вход, что вёл в подвал здания. Сердце Антон участило бой, но он не раздумывая шагнул в темноту. В лишенном на прочь света помещение, стоял запах сырости и тухлой воды. Шаг за шагом, парень продвигался в глубь.

— Тоша помоги мне. Я тут!— и тут парня как будто пробило током. Сергей не когда не называл его «Тоша». Он вообще не любил, что бы мужчин звали уменьшительно-ласкательно.

Антон медленно попятился назад, доставая нож. И тут спустя мгновение тьму разрезал дикий вопль:

— Ну что ты… Иди ко мне… Помоги мне!— голос начал менять форму.

Антон рванул к выходу. Благо до него было не более 5 метров.

— Не хочешь ты… Я подойду сама!— голос друга резко изменился на старушечий вопль. И из мрака донесся топот приближающихся шагов.

Антон толкнул дверь… но она оказалась заперта. Ещё удар, но только куски ржавчины осыпались с железной двери. Но парень бил всем своим не малым весом, налегая плечом, в надежде покинуть подвал. Тут же над головой послышался топот и женский плач. Затем ещё один и ещё. А вскоре казалось будто весь дом ожил. Пространство наполнили крики, вопли и плач. А ещё многие повторяли одну и туже фразу:

— У него есть лицо… У него есть лицо…

Дверь не поддавалась. Антон в отчаянье упёрся лбом в ржавый металл, сильней сжав в руке нож. Прислушавшись, он не услышал шагов за спиной. На секунда он успокоился. Но в тоже мгновение, он почувствовал чьё то дыхание. Резко обернувшись, он обомлел от ужаса.

Лицом к его лицу стояло нечто, что когда то было человеком и сверлило его взглядом абсолютно белых глаз, лишенных зрачков. Черный паклы ниспадали на жёлтое лицо, нос давно прогнив, впал, а косой рот, полный гнилых зубов, источал трупный смрад.

Тварь закричала и вцепилась гнилыми зубами в лицо Антона. Парень закричал и ударил ножом в живот тварь, попытался её сбросить, но не смотря на её внешнее хилое телосложение, она вцепилась в него с огромной силой, не обращая внимания на боль. Антон кричал. Бабка гнилыми зубами пыталась живать его лицо, исторгая из себя слизь …

И тут дверь сама собой открылась.