Хроновыворот

В конце концов, я же именно за ней и явилась сюда, все прочие вопросы можно было смело оставить на потом. Например, на вечер, куда я вернусь спустя положенные шесть (теперь уже меньше) часов.

Я присела на свое любимое место и принялась листать предусмотрительно прихваченный мной с собою учебник по зельеварению, намереваясь подготовить домашнюю работу. Однако обстановка совсем не располагала к спокойным занятиям. Несмотря на полное отсутствие привычного гвалта, в обычных обстоятельствах изрядно мне мешавшего, то, что происходило в гостиной, угнетало меня значительно сильнее. Шепот окружающих постепенно вновь перешел в знакомое бормотание, и, если бы я воочию не видела людей, с которыми уже третий год вместе училась на одном факультете, я бы подумала, что его издают не они, а кто-то другой. Мысль была нелепой, но казалось, будто они только шевелят губами, а бормотание доносится откуда-то… из-за стен… Нелепость! Впечатление дополнялось тем, что я практически не могла разобрать слов. Хотя, попытавшись прислушаться, я всё-таки выловила что-то похожее на слова и даже одну фразу… кажется… «это снова произошло».

К тому же, к большому моему сожалению, сероватый свет, лившийся из окон, был явно недостаточен для уверенного чтения, а освещение зажечь никто не удосужился, так что в гостиной было как-то непривычно сумрачно.

Стоит ли говорить, что я начала чувствовать себя крайне неуютно, время от времени поеживаясь, причиной чего, несомненно, был еще и неразожженный камин, о котором я только теперь снова вспомнила. В отсутствии привычного аромата пылающих дров, который всегда был приятен моему обонянию, начал потихоньку проявляться почти неуловимый запах чего-то заплесневевшего, очевидно, исходивший от тяжелых гобеленов, развешенных по стенам и прикасавшихся своей оборотной стороной к отсыревшим камням.

Но я уже не придавала большого значения этому факту, просто потому, что вокруг и так было слишком много странного. Особенно мне не давали покоя мои друзья, которые продолжали сидеть на диване молча, и краем глаза я замечала, что они не меняют позы, но при этом Рон как будто всё время продолжал наблюдать за мной, а Гарри безучастно смотрел в одну точку, хотя с этого места он не был мне так уж хорошо виден.

Через несколько минут я поняла, что нет никакой возможности хоть что-то изучить в такой обстановке. Отсутствуй насущная необходимость, из-за которой я, собственно, и явилась сюда, я давно уже покинула бы гостиную и вернулась позже, а лучше вообще вечером. Однако сейчас я никак не могла этого сделать, и хуже всего, что я не знала точного времени, когда прилетит сова.

Наконец, ожидание стало совершенно невыносимым. Время как назло текло так медленно, словно патока. Я не могла читать и писать, бормотание присутствующих невероятно раздражало и беспокоило, а тяжелее всего было сидеть спиной к собственным друзьям. Создавалось абсолютно бредовое ощущение, что они начинают скалиться, стоит мне только отвернуться от них. Можно было подняться к себе в спальню, но отчего-то этот вариант внушал ни на чем не основанную тревогу.

«Вы не в курсе, пока меня не было, не прилетала сова с посылкой?» — осмелилась я, наконец, нарушить молчание, решив, что заданный вопрос был вполне резонен с моей стороны. Быть может, я вообще ждала напрасно.

«Она никогда не прилетит», — вдруг ответил Гарри резким голосом, повернувшись ко мне. К его передним зубам прилипло что-то темное.

Я почувствовала, как разом замерло сердце. Во всем этом и раньше было что-то неправильное, но теперь оно прозвучало так явственно, вместе с этими словами, что меня с ног до головы пронизало какое-то ужасное предчувствие, словно произошло что-то нехорошее.

В следующую секунду я сорвалась с места и побежала. Страх охватил меня целиком, превратившись в настоящую панику. Я вдруг поняла, какая именно деталь в его облике не давала мне покоя, и это немедленно внушило мне настоящий ужас. Его шрам! Он был другой формы! Из-под свисавших на лоб волос был отчетливо виден темно-розовый завиток, как будто форма шрама была причудливо изогнутой, а не четкой молниеобразной.

Я вылетела к лестнице с бешено колотящимся сердцем, с трясущимися руками и полным хаосом в голове. Сильный восходящий поток всё так же продолжал вовсю дуть снизу вверх, и я подставила ему свое лицо, чтобы хоть чуть-чуть отойти от пережитого ужаса.

Разумеется, я в тот же самый момент начала убеждать себя, что мне показалось. Я сама накрутила себя, нервы не выдержали, и вот… Но рассудительность, меж тем, подсказывала, что довольно глупо списывать подобные события на обычную помраченность сознания. Происходило что-то странное, и необходимо было выяснить — что именно, причем, чем скорее, тем лучше. Взглянув на собственные ладони, я поняла, что забыла на столе свой учебник, и тут же в голову пришло, что я в таком случае, должна была бы вечером обнаружить его на месте, но отчего-то не обнаружила.