Living under…

Сегодня утром был обнаружен еще один труп. Мальчик учился в нашей школе, его звали Мартин Хайсен. — На этом имени Лаури вздрогнул, потому что понял: речь идет о младшем брате его лучшего друга Янне. Директор между тем продолжал: — В связи с убийствами в городе объявляется комендантский час. Все дети до восемнадцати лет обязаны быть дома до 19.00. Так как вы еще не все достигли совершеннолетия, я счел нужным предупредить вас. Возможно, в Эспоо появился маньяк. Будьте бдительны и осторожны, не ходите по одному, лучше вдвоем, втроем или вчетвером. И да хранит вас Господь, — добавил он почти человеческим тоном.

«Надо же, директор тоже человек», — удивленно подумал Лаури и даже улыбнулся про себя, не осмелившись сделать это публично. Ему было до одури жалко маленького Мартина, хотя тот, по-видимому, терпеть его не мог, правда, непонятно, за что. Илонен всегда хорошо к нему относился, несмотря на то, что однажды малявка подложил ему кнопку на стул, и Лаури потом неделю не мог нормально сидеть — болела филейная часть.

После уроков Хайлинне подошла к нему и отвела в сторону. Глаза у нее были заплаканные и красные, как у кролика-альбиноса.

— Лаури, это ведь он, правда? Он? — Спросила она у него, зная ответ. — Да, это он… Боже… Они оба были еще совсем детьми…

— Он и убивает только детей. Потому что они еще не разучились верить в голоса из шкафа среди ночи, в таинственных призраков и чудовищ из подвала…

— Пойдем сегодня ко мне? — предложила девушка. — Мы должны решить, что будем делать дальше… Как бороться с этим кошмаром… как его побороть.

А действительно… как?

Лаури сел на полу и потер глаза. Оказалось, он заснул в комнате Хайлинне, пока они перебирали газеты за последние несколько лет. Они думали, что, если подобная тварь и есть душа Эспоо, то сообщения о похожих убийствах должны хоть иногда просачиваться в прессу. Но ничего похожего они не обнаружили.

Поднявшись, парень потянулся и приблизился к наполовину открытому ящику стола. Он знал, что нехорошо так поступать, но любопытство подняло голову, и он, плюнув на совесть, открыл его пошире и сунул туда нос.

На глаза Лаури сразу же попалась тетрадка с видом Хельсинки на обложке. Илонен почувствовал, что если он сейчас же не прочитает, что в ней написано, то в ближайшее время его ждет мученическая смерть от неудовлетворенного интереса, граничащего с крайней степенью любопытства. Он перевернул первую страницу и наткнулся на стихи.

Ветер уносит меня,

Ветер хоронит во тьме.

Прячусь от света дня,

Все отдавая тебе.

С собственной тенью борюсь,

Путь к тебе я ищу.

Из праха воскресну, клянусь,

И, крылья спалив, упаду.

Я знаю, что нет любви,

Я с неба прольюсь дождем.

Умру я — ты только живи,

Смерти — старухе назло.

Придешь на мою могилу -

Не плачь, не клади цветов.

Все, что мне нужно, милый -

Оставь там свою любовь…

Лаури перечитал их еще раз, и только потом обратил внимание на приписку внизу: «Твои глаза убивают меня… Они похожи на два затягивающих внутрь себя болота, из трясины которых не хочется выбираться… ты хочешь моей смерти… Мне трудно делать вид, что меня тошнит от тебя… потому что на самом деле я тебя люблю»…. Запись датировалась сегодняшним днем.

Кого это?! Брови Илонена сами по себе поползли вверх. Интересненько… Хотя… вообще, какое ему дело? Наверняка она влюблена в кого-нибудь из класса… Только вот упоминание про болотные глаза сбивало его с толку… так как из всего класса, двадцати человек, только у него были глаза такого цвета…

… В то время, как Лаури читал ее личный дневник, каждую минуту боясь быть застуканным, Хайлинне, даже не подозревая о том, что в ее тайну сунулся любопытный курносый нос, зажмурившись, стояла под душем. Она покинула своего одноклассника спящим на полу в окружении газет, и теперь думала, что он будет дрыхнуть еще минут двадцать, и она сможет спокойно помыться, не боясь того, что он нечаянно заглянет в ванную.

Неожиданно ей показалось, что вода стала гуще и какой-то странной на вкус, вроде солоноватой. Хайлинне открыла глаза и увидела, что вместо НОН с нее стекает самая настоящая кровь. Густая и алая…

Она завизжала и вылетела из ванной, на ходу заворачиваясь в полотенце. Ей почудился нессшийся вслед злорадный смех, и девушка могла поклясться, что он принадлежал ее младшему брату… Ее умершему младшему брату…

… Услышав чьи-то быстрые шаги, больше напоминающие бег, Лаури спрятал тетрадь в ящик и отошел от стола как можно дальше.

Дверь распахнулась с оглушительным стуком, и Хайлинне влетела в спальню. С мокрых волос капала вода, на лице застыло выражение ужаса, словно бы она увидела что-то жуткое и не поддающееся рациональному объяснению.

— Лаури… — Прошептала Хайлинне, садясь на кровать.