Добавить в моё избранное
45 мин, 27 сек 16990
Трент залезает, но едва пакет касается мухи, та умудряется отлепится и летит в другое место. Трент пугается, пошатывается и падает с лестницы прямо на Лиз. С минуту они лежат неподвижно, Трент на Лиз, смотрят друг другу в глаза, тяжело дышат. Лиз, приглушенно: «Может быть ты все-таки слезешь?» Трент смущенно поднимается, протягивает ей руку.
Они галопом бегут в другое помещение. Муха прилипла к зеркалу в ванной комнате. Они заходят с двух сторон. У Трента в руках шапочка, у Лиз полотенце. Лиз шепчет: «Не спугни! Только не спугни!» Крупным планом муха на зеркале, которая тщетно пытается улететь, и отражение их лиц. В самый ответственный момент муха все-таки взлетает, они начинают с ором носиться по дому за ней, роняя кресла, светильники. Периодически сталкиваются друг с другом, случайно соприкасаются руками, смущенно смеются. В конце-концов Лиз умудряется накинуть полотенце на муху. Они начинают прыгать, обниматься, кричать от радости. Смущаются всплеска чувств. Трент аккуратно перекладывает муху в банку.
Крупным планом банка, через которую видно лица героев, в банке бьется муха.
— Сцена 5 —
Нахождение истины
Длинный, бесконечный, мрачный коридор с одной лампочкой, которая еле мерцает, пустынные лаборатории, в клетках скачут изможденные мартышки, вращаются вентиляторы, мерцают мониторы, шумят системные блоки. Людей нигде нет. Толстые стальные двери с надписями «Danger!» и «Biohazard!». Крупным планом добродушное лицо в очках с толстыми стеклами. Одна линза толще другой, поэтому один глаз кажется маленьким, а другой гигантским. Камера отъезжает назад, милый профессор копошится в кишках расчлененного трупика белой мыши. Профессор: «Мухи-людоеды, говорите? Как интересно»… Берет протянутую банку, трясет так, что муха со стуком ударяется об стенки, смотрит внутрь, загадочно улыбается.
Трент вкратце сбивчиво посвящает его в историю о съеденных детях, Лиз поддакивает, рассказывает про свой случай столкновения с мухами. Некоторое время все молчат. Профессор, бодро: «Чаю?» Они отказываются. Профессор: «А я вот выпью, съездил к маме на днях, она мне домашнего печенья дала»… Начинает кушать печенье. Трент: «Значит жива еще старушка… А я смотрю, ты опять за старое… как же твое исследование?» Профессор, моментально мрачнея: «Они не понимают, что это гениальный эксперимент, за которым великое будущее. Денег не дают. Вот и изучаю теперь воздействие концентрированной щелочи на мышей. Знаешь, я как-то даже обрадовался, когда один подопытный образец прожил целых 2 часа после инъекции. Остальные неизбежно дохнут. А ведь я, казалось, был уже почти на грани открытия»…
Лиз звучно зевает. Профессор: «Вижу вы переутомились. Понимаю, такой стресс. Вы где остановились?» Трент: «Да тут в мотеле, неподалеку». Профессор молчит и выжидающе смотрит, переводя взгляд с одного на другого. Трент: «Что?» Профессор: «Ну так идите!» Трент: «А как же муха?» Профессор с видом знатока, патетично, откусывая кусочек печенья: «Я займусь вашими мухами».
Комната в мотеле, простая, но достаточно чистая. Лиз — в позе лотоса на кровати, без рубашки, но все еще в майке, в руках у нее кружка чая, священник — в кресле, трет ладонью наморщенный лоб. Лиз, чтобы убрать затянувшуюся паузу: «А когда ты решил стать священником?» Трент минуту молчит: «я бы не хотел об этом вспоминать. Это долгая история… и не особо приятно ее сейчас вытаскивать из памяти», морщится. Лиз: «Извини» Трент: «Ты ведь не знала»… Некоторое время молчат, Лиз прихлебывает из кружки. Трент: «Хотя, сейчас ты единственный человек, с кем я могу говорить честно. Я очень давно не общался с женщинами… (удивленно) Да я вообще никогда не общался с женщинами»… Лиз: «Нет. Ради бога, я тебя не заставляю. Не хочешь, не рассказывай. Я все понимаю» Трент: «Значит, даже тебе это неинтересно»… Лиз: «Нет, конечно интересно. Я просто не хочу причинить тебе боль» Трент, тяжело вздыхая: «Так и быть. Расскажу. Ты первый человек в мире, кто об этом услышит… Мне было тогда 12 лет. Я был маленьким, хилым и пассивным. Естественно, в школе не пользовался популярностью среди девушек. Да, впрочем, и среди мальчиков тоже»…
Сцена воспоминаний
Туалет. Худенький мальчик сидит в кабинке на унитазе, весь перемотанный туалетной бумагой, шмыгает разбитым носом. Издалека доносится хохот, топанье ног, дверь в туалет закрывается. Голос Трента за кадром: «Майкл Даунс постоянно искал повода унизить меня, причем обязательно на глазах окружающих. Я закрылся в себе, озлобился, начал ненавидеть людей, никому не доверял. До одного единственного момента»… В кадре туалетная кабинка, за окном уже совсем темно, в туалете гаснет свет, мальчик бьется в дверь кабинки в кромешной тьме. В бессилии, съезжает по стене и некоторое время сидит неподвижно, с совершенно отчаявшимся видом. Голос Трента за кадром: «Я думал, что никто мне уже не поможет, что всем на меня наплевать.
Они галопом бегут в другое помещение. Муха прилипла к зеркалу в ванной комнате. Они заходят с двух сторон. У Трента в руках шапочка, у Лиз полотенце. Лиз шепчет: «Не спугни! Только не спугни!» Крупным планом муха на зеркале, которая тщетно пытается улететь, и отражение их лиц. В самый ответственный момент муха все-таки взлетает, они начинают с ором носиться по дому за ней, роняя кресла, светильники. Периодически сталкиваются друг с другом, случайно соприкасаются руками, смущенно смеются. В конце-концов Лиз умудряется накинуть полотенце на муху. Они начинают прыгать, обниматься, кричать от радости. Смущаются всплеска чувств. Трент аккуратно перекладывает муху в банку.
Крупным планом банка, через которую видно лица героев, в банке бьется муха.
— Сцена 5 —
Нахождение истины
Длинный, бесконечный, мрачный коридор с одной лампочкой, которая еле мерцает, пустынные лаборатории, в клетках скачут изможденные мартышки, вращаются вентиляторы, мерцают мониторы, шумят системные блоки. Людей нигде нет. Толстые стальные двери с надписями «Danger!» и «Biohazard!». Крупным планом добродушное лицо в очках с толстыми стеклами. Одна линза толще другой, поэтому один глаз кажется маленьким, а другой гигантским. Камера отъезжает назад, милый профессор копошится в кишках расчлененного трупика белой мыши. Профессор: «Мухи-людоеды, говорите? Как интересно»… Берет протянутую банку, трясет так, что муха со стуком ударяется об стенки, смотрит внутрь, загадочно улыбается.
Трент вкратце сбивчиво посвящает его в историю о съеденных детях, Лиз поддакивает, рассказывает про свой случай столкновения с мухами. Некоторое время все молчат. Профессор, бодро: «Чаю?» Они отказываются. Профессор: «А я вот выпью, съездил к маме на днях, она мне домашнего печенья дала»… Начинает кушать печенье. Трент: «Значит жива еще старушка… А я смотрю, ты опять за старое… как же твое исследование?» Профессор, моментально мрачнея: «Они не понимают, что это гениальный эксперимент, за которым великое будущее. Денег не дают. Вот и изучаю теперь воздействие концентрированной щелочи на мышей. Знаешь, я как-то даже обрадовался, когда один подопытный образец прожил целых 2 часа после инъекции. Остальные неизбежно дохнут. А ведь я, казалось, был уже почти на грани открытия»…
Лиз звучно зевает. Профессор: «Вижу вы переутомились. Понимаю, такой стресс. Вы где остановились?» Трент: «Да тут в мотеле, неподалеку». Профессор молчит и выжидающе смотрит, переводя взгляд с одного на другого. Трент: «Что?» Профессор: «Ну так идите!» Трент: «А как же муха?» Профессор с видом знатока, патетично, откусывая кусочек печенья: «Я займусь вашими мухами».
Комната в мотеле, простая, но достаточно чистая. Лиз — в позе лотоса на кровати, без рубашки, но все еще в майке, в руках у нее кружка чая, священник — в кресле, трет ладонью наморщенный лоб. Лиз, чтобы убрать затянувшуюся паузу: «А когда ты решил стать священником?» Трент минуту молчит: «я бы не хотел об этом вспоминать. Это долгая история… и не особо приятно ее сейчас вытаскивать из памяти», морщится. Лиз: «Извини» Трент: «Ты ведь не знала»… Некоторое время молчат, Лиз прихлебывает из кружки. Трент: «Хотя, сейчас ты единственный человек, с кем я могу говорить честно. Я очень давно не общался с женщинами… (удивленно) Да я вообще никогда не общался с женщинами»… Лиз: «Нет. Ради бога, я тебя не заставляю. Не хочешь, не рассказывай. Я все понимаю» Трент: «Значит, даже тебе это неинтересно»… Лиз: «Нет, конечно интересно. Я просто не хочу причинить тебе боль» Трент, тяжело вздыхая: «Так и быть. Расскажу. Ты первый человек в мире, кто об этом услышит… Мне было тогда 12 лет. Я был маленьким, хилым и пассивным. Естественно, в школе не пользовался популярностью среди девушек. Да, впрочем, и среди мальчиков тоже»…
Сцена воспоминаний
Туалет. Худенький мальчик сидит в кабинке на унитазе, весь перемотанный туалетной бумагой, шмыгает разбитым носом. Издалека доносится хохот, топанье ног, дверь в туалет закрывается. Голос Трента за кадром: «Майкл Даунс постоянно искал повода унизить меня, причем обязательно на глазах окружающих. Я закрылся в себе, озлобился, начал ненавидеть людей, никому не доверял. До одного единственного момента»… В кадре туалетная кабинка, за окном уже совсем темно, в туалете гаснет свет, мальчик бьется в дверь кабинки в кромешной тьме. В бессилии, съезжает по стене и некоторое время сидит неподвижно, с совершенно отчаявшимся видом. Голос Трента за кадром: «Я думал, что никто мне уже не поможет, что всем на меня наплевать.
Страница
6 из 13
6 из 13
