Добавить в моё избранное
45 мин, 27 сек 16992
И тогда я увидел свет… в конце тоннеля»… Дверь в туалет с грохотом открывается, мальчик смотрит сквозь щелку кабинки, поток ослепительного света из коридора и темный силуэт на фоне двери. Голос Трента за кадром: «Это была наша уборщица, старая, больная олигофренией Бригитта»… Женщина всполаскивает в ведре тряпку, отжимает ее, нагибается и начинает возить ею по полу. Ноги широко расставлены, между ног как маятник качается христианский нательный крест. Голос Трента за кадром: «Когда я был в младших классах, я, как и все прочие, смеялся над ней, когда она проходила своей неуверенной шаркающей походкой по коридору. Как и все прочие, я плевал жеваной бумагой ей в спину. Я думал, что она ничего не понимает, что ей все равно. Она казалась чем-то сродни жалкому безмозглому растению. Но именно ее доброта и позволила мне понять, как я ошибался»…
Мальчик смотрит сквозь щель, женщина входит внутрь, зажигает свет. Голос Трента за кадром: «Мне было стыдно признаться в своей слабости, тем более ей. Но я поборол свою гордыню»… Мальчик жалобно скребется в дверцу и еле слышно пищит: «Помогите!» Уборщица разгибается, поворачивается, видно как у нее изо рта течет струйка слюны, она утирает ее тыльной стороной ладони, смотрит бессмысленным взглядом в сторону туалетных кабинок. Мальчик, чуть громче: «Помогите! Я здесь!» Она медленно, словно каждый шаг дается ей с трудом, подходит к кабинке и припадает к щели, смотрит внутрь. Голос Трента за кадром: «И внезапно я увидел, какой чудесной добротой и милосердием лучится этот печальный глаз. И мне стало так плохо, я готов был сгореть от стыда из-за того, что когда-то над ней издевался. А ведь я был ничуть не лучше ее. Такой же отверженный, такой же несчастный»… Женщина вынимает из ручки палку от швабры, которой его заперли, распахивает дверь. У мальчика озарение, кадр становится предельно ярким, весь мир начинает светится. А вокруг силуэта уборщицы божественное свечение, звучит католическая церковная музыка, хор. Видно лицо мальчика, который расплывается в блаженной улыбке.
Лицо мальчика постепенно трансформируется в лицо взрослого Трента, это лицо одухотворенного человека. Он сидит на краешке кровати, молитвенно сложив на груди руки. У Лиз глаза наполнены слезами, она умиленно, потрясенно смотрит на Трента. Лиз берет руку Трента, прижимает к своей груди. Трент: «Тогда я понял, что хочу посвятить себя служению людям! И хочу сделать мир прекраснее и счастливее!», его взгляд затуманен. Лиз начинает его целовать, сначала нежно, потом все более страстно. Трент: «И этот крест в дверном проеме между ее ног был дан мне как знамение», он говорит отрешенно, не обращая на Лиз внимания. Лиз начинает раздеваться, залезать на Трента. Трент: «Ведь все люди жаждут любви!» Лиз: «Да, Да! Конечно!», заваливает Трента на кровать.
Профессор сидит за столом, между разделанными трупиками мышей, пьет чай, жует домашнее печенье. Он внимательно смотрит на стоящий перед ним микроскоп. Тускло мерцает экран компьютера, который порциями выдает данные о ДНК, химическом составе и др. Профессор бормочет себе под нос, жалуется мухе: «Эх, ведь когда-нибудь человечеству все равно будут нужны такие проекты как мой. Они просто ничего не понимают в прогрессивной науке… (отвлекается на приглушенное жужжание) М-м-м… насекомое… что тут у нас? Надо же, как странно»… Смотрит в микроскоп. Берет пинцетом придавленную стеклышком, но вполне живую муху. Лицо профессора крупным планом, профессор подносит к лицу пинцет с мухой, с волнением в голосе: «Это какой изверг мог с тобой такое сотворить? Никогда подобного не видел… Да я ведь с тобой мы таких дел наворотить можем! Меня наконец признают! (страстно, возведя глаза к потолку) И все эти ученые козлы будут ползать у моих ног!» Убирает муху в банку, но крышку найти не может, прикрывает бумажной папкой. Отодвигает банку в сторону. Смотрит на монитор, восторженно: «Боже мой, это же бесчеловечно! Это невообразимо!» На экране сложные схемы, надпись «обработка данных завершена».
В кадре муха. Она некоторое время вьется в банке, потом долетает до папки, упирается нижними лапками в стекло, а передними в папку и начинает осторожно сдвигать ее в сторону. Профессор не замечает, копошиться с данными в компьютере. Звучит напряженная музыка. Крупным планом лицо профессора, глаза его постепенно расширяются, губы что-то шепчут, он вытирает вспотевший лоб. На заднем плане, позади его головы, медленно, словно вертолет, вертикально взлетает муха.
Герои лежат в постели, Лиз курит. Священник самозабвенно продолжает говорить на тему спасения человечества и торжества религии, однако речь его уже не так возвышенна, а в словах слышны горькие нотки. Трент: «Но я не смог полностью отдаться своему служению, Господь покинул меня и лишил своего благословения»… На прикроватной тумбочке звонит телефон. Лиз лениво поднимает трубку и с недовольством вешает ее обратно. Трент: «Я больше не вижу знаков, а потому не имею права делать добро людям»… Звонок раздается снова, он более резкий, чем предыдущий, пронзительный.
Мальчик смотрит сквозь щель, женщина входит внутрь, зажигает свет. Голос Трента за кадром: «Мне было стыдно признаться в своей слабости, тем более ей. Но я поборол свою гордыню»… Мальчик жалобно скребется в дверцу и еле слышно пищит: «Помогите!» Уборщица разгибается, поворачивается, видно как у нее изо рта течет струйка слюны, она утирает ее тыльной стороной ладони, смотрит бессмысленным взглядом в сторону туалетных кабинок. Мальчик, чуть громче: «Помогите! Я здесь!» Она медленно, словно каждый шаг дается ей с трудом, подходит к кабинке и припадает к щели, смотрит внутрь. Голос Трента за кадром: «И внезапно я увидел, какой чудесной добротой и милосердием лучится этот печальный глаз. И мне стало так плохо, я готов был сгореть от стыда из-за того, что когда-то над ней издевался. А ведь я был ничуть не лучше ее. Такой же отверженный, такой же несчастный»… Женщина вынимает из ручки палку от швабры, которой его заперли, распахивает дверь. У мальчика озарение, кадр становится предельно ярким, весь мир начинает светится. А вокруг силуэта уборщицы божественное свечение, звучит католическая церковная музыка, хор. Видно лицо мальчика, который расплывается в блаженной улыбке.
Лицо мальчика постепенно трансформируется в лицо взрослого Трента, это лицо одухотворенного человека. Он сидит на краешке кровати, молитвенно сложив на груди руки. У Лиз глаза наполнены слезами, она умиленно, потрясенно смотрит на Трента. Лиз берет руку Трента, прижимает к своей груди. Трент: «Тогда я понял, что хочу посвятить себя служению людям! И хочу сделать мир прекраснее и счастливее!», его взгляд затуманен. Лиз начинает его целовать, сначала нежно, потом все более страстно. Трент: «И этот крест в дверном проеме между ее ног был дан мне как знамение», он говорит отрешенно, не обращая на Лиз внимания. Лиз начинает раздеваться, залезать на Трента. Трент: «Ведь все люди жаждут любви!» Лиз: «Да, Да! Конечно!», заваливает Трента на кровать.
Профессор сидит за столом, между разделанными трупиками мышей, пьет чай, жует домашнее печенье. Он внимательно смотрит на стоящий перед ним микроскоп. Тускло мерцает экран компьютера, который порциями выдает данные о ДНК, химическом составе и др. Профессор бормочет себе под нос, жалуется мухе: «Эх, ведь когда-нибудь человечеству все равно будут нужны такие проекты как мой. Они просто ничего не понимают в прогрессивной науке… (отвлекается на приглушенное жужжание) М-м-м… насекомое… что тут у нас? Надо же, как странно»… Смотрит в микроскоп. Берет пинцетом придавленную стеклышком, но вполне живую муху. Лицо профессора крупным планом, профессор подносит к лицу пинцет с мухой, с волнением в голосе: «Это какой изверг мог с тобой такое сотворить? Никогда подобного не видел… Да я ведь с тобой мы таких дел наворотить можем! Меня наконец признают! (страстно, возведя глаза к потолку) И все эти ученые козлы будут ползать у моих ног!» Убирает муху в банку, но крышку найти не может, прикрывает бумажной папкой. Отодвигает банку в сторону. Смотрит на монитор, восторженно: «Боже мой, это же бесчеловечно! Это невообразимо!» На экране сложные схемы, надпись «обработка данных завершена».
В кадре муха. Она некоторое время вьется в банке, потом долетает до папки, упирается нижними лапками в стекло, а передними в папку и начинает осторожно сдвигать ее в сторону. Профессор не замечает, копошиться с данными в компьютере. Звучит напряженная музыка. Крупным планом лицо профессора, глаза его постепенно расширяются, губы что-то шепчут, он вытирает вспотевший лоб. На заднем плане, позади его головы, медленно, словно вертолет, вертикально взлетает муха.
Герои лежат в постели, Лиз курит. Священник самозабвенно продолжает говорить на тему спасения человечества и торжества религии, однако речь его уже не так возвышенна, а в словах слышны горькие нотки. Трент: «Но я не смог полностью отдаться своему служению, Господь покинул меня и лишил своего благословения»… На прикроватной тумбочке звонит телефон. Лиз лениво поднимает трубку и с недовольством вешает ее обратно. Трент: «Я больше не вижу знаков, а потому не имею права делать добро людям»… Звонок раздается снова, он более резкий, чем предыдущий, пронзительный.
Страница
7 из 13
7 из 13
