Попалась

Одно время мы все вместе жили во Владивостоке, занимаясь всем чем можно-от продажи подержанных машин до криминала, затем времена изменились мы залетели-по крупному и нам срочно пришлось покинуть этот город. Теперь мы передвигаемся на запад, на нашей подержанной внешне, но очень даже приличной внутри Волге и вот в один прекрасный или ужасный-это уже как кому судьба забросила нас в один крупный город, далеко на восток от Урала. Здесь мы задержались, по обстоятельствам, не имеющим никакого отношения к событиям этого рассказа. Нам пришлось долго здесь пробыть, недели три, устраивать кутежи и приглашать роты шлюх мы не решались, чтобы не демаскировать себя (слово то какое-еще со службы!), да и желания особо не было. Наше дело занимало в день совсем немного времени, далее времени свободного была прорва, телевизор осточертел, и вот, таращась в бинокль на соседние дома, Виктор заметил в одном из них стройную цыпочку. От восторга он чуть бинокль с пятого этажа не уронил. Затем в бинокль её увидел я, когда она выходила из подъезда-стройная, в обтягивающих джинсах, свитере, подчеркивающем её прелести спереди. Мы изучили распорядок её дня, когда она уходит, когда приходит, когда одна, когда не одна. Затем я, используя свой талант бывшего оперативника-сыскаря (была такая страница в моей биографии) разузнал о ней по максимуму. Я узнал, что её зовут Лизой Серебровой, что она два года работает учительницей начальных классов, что у неё есть отец-директор цементного завода, мать-заведующая библиотекой, брат тринадцати лет. Имеется и ухажер-как же без него красивой девушке-аспирант медицинского института, сынок обеспеченных родителей. Зачем?— спросите вы. Ну как вам сказать. У меня и моих подручных очень нехорошая черта-мы любим женщин, а они, к сожалению не отвечают нам взаимностью. Не отвечают несмотря на хорошие деньги, которые всегда греют наши карманы. Словно чувствуют, что за нами тянется кровавый шлейф. Ну и что, скажите делать, терм здоровым мужикам? Шлюхами пользоваться? Пробовали. Скучно… Всегда одно и тоже. И противно… Все равно, что есть из миски, из которой до тебя непонятно кто и непонятно сколько народу питалось… Поэтому и тянет нас к чистеньким, не девочкам ромашкам, но все же… А есть и еще один момент, который нас троих объединяет-мы испытываем оргазм только тогда, когда женщине страшно и больно-очень страшно и очень больно. А еще мы не можем простить им, не слышавшим свист пуль, не нюхавшим параши, не видевшим безумных глаз своих возможных убийц, не оплакивавших своих детей их благополучия. Мы считаем, что они нам должны, пусть платят. А еще у нас комплекс человека с ружьем-беру, что хочу, все проблемы решаю силой. Но это присказка. Мы увидели её и наша жизнь наполнилась сладким предвкушением праздника. Она действительно симпатичная сучка-высокая грудь, стройные ножки, длинные, крашенные в белый цвет волосы, удачно подобранная косметика, большие глаза, чувственные губы. Но поразило не это, а брезгливость, которую эта фифа показывала всякий раз, когда я, чтобы лучше её рассмотреть, изображая случайную встречу, сталкивался с ней во дворе. Между тем июнь, прохладный в начале сменился на июнь, но уже по летнему теплый и приближался день отъезда из этого города где-то в центре нашей необъятной родины. На день отъезда мы и наметили наш спектакль под названием «Похищение девы». В тот день она вышла как обычно. Мы сидели в машине. Вот она вышла из подъезда, направилась к арке. На ней была одета короткая белая, в широкую складку юбка и обтягивающий топик голубого цвета. В руках сумочка из хорошей кожи, в ушах сережки — все это мне Коля сказал, он на нее в бинокль таращился, чуть у бедного брюки не лопнули. Ладно, сказал я и тихонько тронулся с места. Я рассчитал все точно и оказался в арке как раз тогда, когда она в неё входила.

— Девушка, не подскажите, как на вокзал проехать, — вышел я из машины, изображая улыбку, — мы не местные. Витя тоже вышел, делая вид, что разглядывает заднее колесо. Действительно, ничего сучка. Большие голубые глаза, рот… Ничего, скоро ему будет много работы.

— Вижу, что не местные, — холодно улыбнулась она, презрительно оглядывая мою девятку. Ну да, тебя же хахаль Тойоте возит, а у папеньки твоего Форд. Королевой себя считаешь.

— Выедете на проспект, повернете направо, проедете квартала три, увидите здание со шпилем. — видно было, как её воспитание боролось с её брезгливостью, вот сучка!

— Может вы проедите с нами, покажите?— старался я изобразить просительный тон.

— Я?— она усмехнулась, Нет ребята, тороплюсь. Да и город знать надо, мальчики.

— Мы тебе мужики, а ты, сука садись в машину!— не выдержал Витя, в руке его сверкнул нож. В больших голубых глазах плескалось недоумение, сменявшееся страхом.

— Живо, — подбодрил я девушку, заталкивая её на заднее сидение. Она попыталась дернуться, но получив удар в живот, подчинилась. Её посадили на середину заднего сиденья, между моими похотливыми друзьями.