Страшила

Тошка кое-как вылез из-под одеял и обнял её.

В объятиях друг друга сделалось немного легче… но лишь на какое-то время. Затем страх снова сгустился, обволакивая мать и сына тревожной пеленой.

Снаружи стояла тишина. Полнейшая. Дождь прекратился и, вроде как, мерцали звёзды… Может глаза… Изнутри не разобрать. А подходить ближе Тошка не решался…

МАЛО ЛИ ЧТО…

Почему же Павлик ничего не сказал? Ведь в момент их последней встречи он был ТАКИМ вовсе не из-за бабки, и Тошка это прекрасно понял, ещё тогда! Понял, но по привычке закинулся волной безразличия и напускного спокойствия, потому что, видите ли, ему наскучило играть! Да и то, как они все — кроме Павлика — вышли из игры, просто обязывало всю эту ЖУТЬ тайком подобраться как можно ближе и нанести решительный удар! А потом отскочить во тьму и довольно наблюдать за страданиями обезумивших от страха жертв!

… К утру Тошка всё же заснул… Вернее, даже не заснул, а провалился в какую-то глубокую яму, в которую можно было лишь срываться! Однако как только начиналось стремительное падение, организм тут же просыпался! Так Тошка и срывался остаток ночи, после чего снова и снова упорно карабкался наверх, преследуемый хвостатыми тварями, которые так и норовили заплести ноги и утащить в своё логово! Как это произошло с папой…

Они возвратились в город с первой электричкой.

Как отважились выйти из дома — непонятно. Наверное, оставшийся внутри стен страх, выглядел намного ужаснее царившей снаружи неизвестности. Да и выглянувшее солнышко прибавило решительности.

Фонарик лежал на покосившемся крылечке, словно папа не успел сделать и шага… Больше ничего. Ни следов ног, ни трёхпалых отпечатков, ни луж крови…

Мама на всякий случай обошла вокруг дома, увлекая Тошку за собой, — одного она его не оставляла, — но так ничего и не обнаружила… У нависшего над домом дерева, они замерли. Тошка проследил мамин взгляд и понял, что тот устремлён на изогнутые ветви. Они бы не достали до стены, даже случись ураган! Стучало ЧТО-ТО ещё. Скорее всего, ТО ЖЕ, что и выло… Вопрос заключался только в том: где ОНО сейчас?

В вонючей трубе? Или всё ещё бродит где-то поблизости?

Тошка сказал, что ему страшно и потянул маму за руку. Та повиновалась, и сама, по всей видимости, испытывая нечеловеческий страх.

По пути к платформе стучались в соседние домики, но никто так и не открыл.

Уже из дома мама позвонила в милицию.

Тошка не знал, что делать. Игра превратилась в страшилку, которой явно было не место в детском сознании. Нужно всё рассказать, пока не стало ещё хуже! Пока не случилось что-нибудь ещё! Но кому? Маме? Вряд ли она поверит в ожившее чудище, которое пытались вызвать ещё в середине прошлого века, чтобы одержать победу в войне! Только вот объявилось оно отчего-то в современной действительности, так что эта самая действительность, сразу же потускнела и дала трещину…

Может быть, именно сквозь эту щёлку и появилось всё остальное?

Тошка запутался. Какая разница?! Всё равно никто не поверит, даже покажи они БОМБОУБЕЖИЩЕ, предупреждение и расшифрованное послание! Нет никаких доказательств! Только загадочный ребус и откровенный экскурс в нацистскую историю… И всё! Больше ничего нет! Всё остальное фантазия и домыслы! А существо? Оно мастерски заметает следы и запутывает мысли!

Но ПОЧЕМУ тварь появилась ЗДЕСЬ, когда её так желали видеть ТАМ? В прошлом!

Они что-то не учли… Возможно, снова не заметили… И возможно, что всё ещё можно исправить! Как и вернуть пропавших. Ведь они, скорее всего, живы! Просто существо их где-то спрятало… потому что оно — Страшила!

То есть, создано только для запугивания!

Тошка не знал, верит ли он сам во всё это… Но выбора у него не было. В этой теории папа оставался жив, а потому, она должна была быть доказана и обращена в железный факт!

После обеда пришёл мрачный следователь. Поздоровался, представился и, не разуваясь, прошагал в папин кабинет. Мама скользила за ним бледной тенью. Тошка старался не смотреть на её лицо… потому что то превратилось в безумную гримасу отчаяния.

Следователь спросил, были ли у папы проблемы или может враги.

Мама проглотила слёзы, но ответить всё равно не смогла — лишь только затряслась и отрицательно качнула головой.

Тошка хотел было предложить свои услуги, потому что про папу он знал буквально всё! Однако его не стали даже слушать, вежливо попросив закрыть за собой дверь с той стороны. Сказать, что было обидно — это ничего не сказать! Плюс нервы, страх, бессонная ночь и непонятица с папой!

Тошка с трудом сдержал слёзы и набрал Свету.

Девочка обрадовалась — она и не ожидала, что Тошка вернётся так скоро!

Тошка попытался было что-то сказать, но навернувшиеся на глаза слёзы, самым загадочным образом парализовали голосовые связки, так что он мог только хныкать и сдерживать накатывающую истерику… Потом силы закончились, и Тошка заревел по-настоящему.