491 мин, 32 сек 21238
— но, одновременно, упорно не желала избавляться…
Поднимаясь на поверхность и закрывая за собой ворота, — она то ли невзначай, то ли специально накидывала щеколду на замочную скобу… Ворота, хоть и оставались открытыми — в смысле, без замка, — но оказывались заблокированными, так что выбраться самостоятельно не было никакой возможности!
Тошка постепенно осознал, что они заперты внутри огромного склада НЕВЕСТЬ С ЧЕМ и как-то неловко изогнул шею, стараясь не то оглянуться, не то подобным жестом призвать Павлика к бегству! Хотя бежать было просто некуда!
Раздался хруст шейных позвонков, отчего противное ТАК-ТАК на секунду отодвинулось на второй план…
Нет-нет, хрустела вовсе не шея! Хрустели, отворяясь, ворота! Именно хрустели, а не скрипели, как вроде бы должно быть на самом деле! Ведь ржавым петлям положено скрипеть!
Тошка почувствовал запах отслаивающейся ржавчины и понял, что петель, как таковых, уже нет — они просто рассыпались в крошку, как кусок слежавшейся соли в пальцах…
Сделалось окончательно не по себе! А неугомонный Павлик зачем-то продолжал возиться с жуткой створкой, из-за которой снова доносилось неспешное ТАК-ТАК — только звучало оно теперь намного отчётливее и ближе… Тошка попытался спросить, что может хватит на сегодня страшилок… Однако так и не смог — в горле пересохло. Он кашлянул и тут же сжался в комок, отчётливо услышав, как собственный пискливый выкрик протиснулся в проделанную Павликом щель и стремительно поскакал вниз по ступенькам!
Павлик оглянулся и кивком головы попросил помочь.
Тошка неуверенно кивнул в ответ и, сам не понимая, что делает, притронулся к холодной поверхности. Вместе они надавили значительно сильнее; в стене что-то вновь хрустнуло, и створка ворот ухнула об пол! Пальцы осушило! Тошка стиснул зубы и опасливо глянул во вращающийся мрак. Дыхнуло ветхостью, напополам, с пробирающей до костей сыростью. В носу тут же засвербело, и Тошка поспешил уткнуть личико в липкую ладошку. Рядом крякнул Павлик — не выдержал вес створки; та грохнулась на пол и мелко задрожала, будто припадочная, вдоволь натерпевшись царящего за собой ужаса! Тошка стиснул зубы… однако грохот не пожелал растекаться по складу, а отчего-то так же юркнул в образовавшийся проход, вслед за его неуверенным всхлипом…
Павлик, тем временем, обтёр ладони об школьный костюмчик — везёт, ему можно! — и с любопытством шагнул к проходу…
Тошка снова издал какой-то неопределённый возглас, на что Павлик лишь отмахнулся.
ТАК-ТАК гремело уже совсем рядом! Казалось, прямиком вот за этим самым переплетением пыли, паутины, ржавой крошки и страха… Прямо за бесстрашным Павликом!
Тошка зажмурился, понимая, что просто сойдёт с ума, если вдруг увидит, как из тьмы возникнут хищные клешни и схватят товарища… Затем утащат в своё логово или разорвут прямо здесь, на его глазах, запороша пол окровавленной соломой!
Тошку снова обдало сыростью, и он тут же открыл глаза!
Вон оно чего… Оказывается, ОНО собирается проглотить Павлика целиком! А это вовсе не сквозняк, — а дыхание!
Однако ничего не произошло. Павлик просто шагнул на первую ступеньку и позвал Тошку за собой.
Тошка естественно повиновался. А чего ещё делать?
Некоторое время Света с ним не разговаривала и даже вроде как избегала — наверное, стеснялась проявленных чувств… Да Тошка и сам был не совсем в состоянии — то и дело краснел, как только мельком пересекался взглядом с девочкой. Что это было — он не знал. Какое-то новое чувство, о наличии которого он до этого и не подозревал… Оно хоть и было неловким, но, одновременно, приятным и каким-то далёким, будто для того, чтобы полностью им насладиться, необходимо сначала побороть робость! А на деле это оказывалось самым трудным…
Тошка никогда раньше так глубоко не мыслил. Он даже немного испугался, будто чувства были вовсе не его, а принадлежали кому-то постороннему… Ему просто дозволили их мимолётно ощутить, не более. Или же он и вовсе просто подглядывал…
Со Светой рядом просто хотелось БЫТЬ. Ощущать её присутствие, вдыхать запах, смотреть в нарисованное личико… Ещё дыхание — оно гипнотизировало. Вернее требовало прикосновения!
Тошка понимал, что с ним что-то происходит.
Он взрослел, хотя и по-прежнему оставался ребёнком.
Света тоже что-то чувствовала, причём вовсе не к Страшиле, а именно к самому Тошке — и это трудно было не заметить… Она больше не красилась так вызывающе, всё чаще забывала про мобильник, а на переменах просто о чём-то думала, так что бродила на автопилоте, то и дело натыкаясь на чужие спины.
Девочка казалась взрослой. Не по годам.
Через неделю взаимного избегания, когда Тошка уже особо ни на что и не надеялся, — а на что собственно он надеялся? — что-то изменилось… Света сама подошла к нему на перемене и протянула тетрадный листок, сложенный вдвое, так что увидеть текст сразу оказалось невозможным.
Поднимаясь на поверхность и закрывая за собой ворота, — она то ли невзначай, то ли специально накидывала щеколду на замочную скобу… Ворота, хоть и оставались открытыми — в смысле, без замка, — но оказывались заблокированными, так что выбраться самостоятельно не было никакой возможности!
Тошка постепенно осознал, что они заперты внутри огромного склада НЕВЕСТЬ С ЧЕМ и как-то неловко изогнул шею, стараясь не то оглянуться, не то подобным жестом призвать Павлика к бегству! Хотя бежать было просто некуда!
Раздался хруст шейных позвонков, отчего противное ТАК-ТАК на секунду отодвинулось на второй план…
Нет-нет, хрустела вовсе не шея! Хрустели, отворяясь, ворота! Именно хрустели, а не скрипели, как вроде бы должно быть на самом деле! Ведь ржавым петлям положено скрипеть!
Тошка почувствовал запах отслаивающейся ржавчины и понял, что петель, как таковых, уже нет — они просто рассыпались в крошку, как кусок слежавшейся соли в пальцах…
Сделалось окончательно не по себе! А неугомонный Павлик зачем-то продолжал возиться с жуткой створкой, из-за которой снова доносилось неспешное ТАК-ТАК — только звучало оно теперь намного отчётливее и ближе… Тошка попытался спросить, что может хватит на сегодня страшилок… Однако так и не смог — в горле пересохло. Он кашлянул и тут же сжался в комок, отчётливо услышав, как собственный пискливый выкрик протиснулся в проделанную Павликом щель и стремительно поскакал вниз по ступенькам!
Павлик оглянулся и кивком головы попросил помочь.
Тошка неуверенно кивнул в ответ и, сам не понимая, что делает, притронулся к холодной поверхности. Вместе они надавили значительно сильнее; в стене что-то вновь хрустнуло, и створка ворот ухнула об пол! Пальцы осушило! Тошка стиснул зубы и опасливо глянул во вращающийся мрак. Дыхнуло ветхостью, напополам, с пробирающей до костей сыростью. В носу тут же засвербело, и Тошка поспешил уткнуть личико в липкую ладошку. Рядом крякнул Павлик — не выдержал вес створки; та грохнулась на пол и мелко задрожала, будто припадочная, вдоволь натерпевшись царящего за собой ужаса! Тошка стиснул зубы… однако грохот не пожелал растекаться по складу, а отчего-то так же юркнул в образовавшийся проход, вслед за его неуверенным всхлипом…
Павлик, тем временем, обтёр ладони об школьный костюмчик — везёт, ему можно! — и с любопытством шагнул к проходу…
Тошка снова издал какой-то неопределённый возглас, на что Павлик лишь отмахнулся.
ТАК-ТАК гремело уже совсем рядом! Казалось, прямиком вот за этим самым переплетением пыли, паутины, ржавой крошки и страха… Прямо за бесстрашным Павликом!
Тошка зажмурился, понимая, что просто сойдёт с ума, если вдруг увидит, как из тьмы возникнут хищные клешни и схватят товарища… Затем утащат в своё логово или разорвут прямо здесь, на его глазах, запороша пол окровавленной соломой!
Тошку снова обдало сыростью, и он тут же открыл глаза!
Вон оно чего… Оказывается, ОНО собирается проглотить Павлика целиком! А это вовсе не сквозняк, — а дыхание!
Однако ничего не произошло. Павлик просто шагнул на первую ступеньку и позвал Тошку за собой.
Тошка естественно повиновался. А чего ещё делать?
Некоторое время Света с ним не разговаривала и даже вроде как избегала — наверное, стеснялась проявленных чувств… Да Тошка и сам был не совсем в состоянии — то и дело краснел, как только мельком пересекался взглядом с девочкой. Что это было — он не знал. Какое-то новое чувство, о наличии которого он до этого и не подозревал… Оно хоть и было неловким, но, одновременно, приятным и каким-то далёким, будто для того, чтобы полностью им насладиться, необходимо сначала побороть робость! А на деле это оказывалось самым трудным…
Тошка никогда раньше так глубоко не мыслил. Он даже немного испугался, будто чувства были вовсе не его, а принадлежали кому-то постороннему… Ему просто дозволили их мимолётно ощутить, не более. Или же он и вовсе просто подглядывал…
Со Светой рядом просто хотелось БЫТЬ. Ощущать её присутствие, вдыхать запах, смотреть в нарисованное личико… Ещё дыхание — оно гипнотизировало. Вернее требовало прикосновения!
Тошка понимал, что с ним что-то происходит.
Он взрослел, хотя и по-прежнему оставался ребёнком.
Света тоже что-то чувствовала, причём вовсе не к Страшиле, а именно к самому Тошке — и это трудно было не заметить… Она больше не красилась так вызывающе, всё чаще забывала про мобильник, а на переменах просто о чём-то думала, так что бродила на автопилоте, то и дело натыкаясь на чужие спины.
Девочка казалась взрослой. Не по годам.
Через неделю взаимного избегания, когда Тошка уже особо ни на что и не надеялся, — а на что собственно он надеялся? — что-то изменилось… Света сама подошла к нему на перемене и протянула тетрадный листок, сложенный вдвое, так что увидеть текст сразу оказалось невозможным.
Страница
9 из 141
9 из 141