Бездна

Если повелителям удаётся сосредоточиться, то мы видим нечто привычное, знакомое по предыдущим походам. Как только внимание рассеивается — начинаются изменения.

Всё, я к чёртовой матери запутался. Точно так же, как и под конец Оксанкиного рассказа. Ясно одно — в Бездне имеются некие высшие силы, которые мечтают заманить сюда и убить, как можно больше народу. Кроме этих сил имеются и другие, препятствующие первым, потому что желают убить человечков в другом месте. Все хотят нас убить. Это — печально.

— Когда начинаешь задвигать нечто эдакое, — заметила Вобла, — всегда хочется тебя прикончить.

Во-во и мы сами хотим убить, как как можно больше соплеменников. Ладно, проехали, в этом факте не имелось ничего нового.

Итак, мы народились в пещере, по форме, напоминающей прямую треугольную призму. Одна стена испещрена множеством дыр, в одной из которых исчез Лифшиц. В другой — единственная дыра, откуда доносится глухой шум водопада. Третья стена отверстий не имела, но её пересекало нечто, весьма напоминающее каменную лестницу уходящее в круглый люк, который мягко светился розовым сиянием. Видимо по лестнице спустились мои спасители.

Поехали дальше: на стене с лестницей также имелось рельефное изображение пылающего цветка и птички, подозрительно напоминающей Феникса. То ли так легли тени, то ли меня заглючило, но возникло ощущение, будто в глубине рисунка притаилась тень человека. Что ещё? Ах да, как я мог упустить: пол — абсолютно ровная полупрозрачная поверхность, в коричневой глубине которой медленно всплывали и лопались золотистые шарики. Очень красиво, кстати, жаль снять не на что. Всё, осмотр закончен.

— Насладился? — спокойно осведомилась Вобла и кивнула на лестницу. — Поползли.

— А что с водопадом? — я указал за спину.

— Эта шарманка — часов на двенадцать, — она махнула рукой. — Только потом начнёт помаленьку отступать, а уж потом и соглядатаи выползут. Так их Тео называет. Ну, те страшные каменные чудики.

— А они там зачем?

— Чтобы ты мог задавать еб… нутые вопросы. Есть желание — спустишься и спросишь у них сам. Полезли, говорю.

Вблизи каменные ступеньки выглядели ещё более стрёмно, а высота подъёма — значительно выше, чем казалось издалека. Кроме того, стоило положить пальцы на уступ, как камень затрещал и шевельнулся. Я отдёрнул руку и тут же услышал хихиканье Воблы.

— Ползи, ползи, — она пихнула меня в спину, — не очкуй. Это только на вид оно вот-вот рухнет. Да и падать тут — понты: метров тридцать.

— Умеешь ты утешить и обнадёжить, — проворчал я и пополз по хрустящим ступеням. — Чёрт побери, как представлю себе, что всё это дерьмо начиналось с грёбаных трёх штук зелени! Да мать бы их так! Блин, если только выберусь из этой задницы — уеду к ё… аной матери, подальше и хрен меня найдут! Чтобы я ещё раз…

— Сдаётся мне, — откликнулась снизу Вобла, которая периодически толкала мои пятки, — что эту молитву Бездна слышала столько раз, что выучила наизусть. Да, Тео?

— Мои товарищи просто молились Богу, — с некоторой заминкой отозвался Емельянович. — Впрочем, не помогают ни молитвы, ни проклятия, ни обещания и просьбы. Эффект одинаков.

— Зачем тогда платить больше? — проворчал я, под издевательский хохот тощей воительницы. — От простого мата куда больше толку.

— Золотые слова, — женщина внезапно оказалась рядом и хлопнула меня по затылку. — Замри, дурашка! Совсем забыла, что тебя нельзя пускать первым. Наверху у нас логово и Тео поставил что-то, типа замка. Ещё бы чуть-чуть и тебе голову могло оторвать.

Я посмотрел на неё и обратил внимание, как насмешливо блестят её зелёные глаза. Ни фига эта пакость не забыла! Хотела постебаться. А я, уставившись на близкое розовое сияние, в очередной раз облился потом. Да чтоб вас всех ёжики расцеловали! А тебе ещё и куни сделали.

Вобла протянула руку вверх, нащупала край дыры и принялась там шарить. Выругалась, подула на пальцы, исходящие сизым паром и вновь полезла туда же. Со второго раза получилось: щёлкнуло и гламурный свет внезапно исчез, как и не бывало. В лицо ударили синие лучи, точно вверху имелись неоновые лампы.

— Выползай, — меня приподняли за шкирку. — Считай, что я второй раз спасаю тебе жизнь.

— Благодетельница, мля, — щурясь от ослепительного света, я начал подниматься и вдруг почуял аромат жареного мяса. Желудок тут же напомнил о своём существовании протяжным тоскливым стоном. — Давай, теперь спасай третий раз, от голода.

— Как чувствовала, что гости будут, — Вобла отпихнула меня и прошла к прямоугольной глыбинке, где стояла уродливая ассиметричная посудина, распространяющая манящий аромат. — Ну, ты сам знаешь: бесплатные пирожные бывают только у педофилов.

— Натурой отдам, — ляпнул я, а Вобла тотчас обернулась и приподняла правую бровь. — Потом, если захочешь.

— Захочу, — она широко ухмыльнулась.