Бездна

— Надо же, сам предложил! Соскучился, поди?

— Вспоминал постоянно, — тут я не соврал ни на йоту. Кошмарные сны, где я отпускаю руку и женщина падает в водопад, регулярно посещали меня ночами, вынуждая вскакивать в холодном поту.

Появился Теодор. Он склонился над дырой и что-то нажал. Вспыхнувшее розовое сияние больше всего напоминало яркий коврик, который кто-то бросил в самом центре чёрного каменного пола. Мелькнула мысль: хоть бы не забыться и не наступить. Уж больно материальным казалось яркое пятно.

Пока Вобла возилась с кухонной утварью, если уродливые каменные штуковины являлись именно этим, я медленно прошёлся, осматриваясь. Выглянул в ромбический проём окна и полюбовался серебристыми струями водопада. Отсюда всё выглядело очень даже красиво. Плохо верилось, что при немного других раскладах я мог бы уже булькать на глубине, пополняя ряды дохлых воинов Бездны.

Рыхлый резиноподобный материал у противоположных стен крохотного зала очевидно служил кроватями хозяев и почему-то тот факт, что спят они раздельно, вызвал у меня одобрение. Хоть, казалось бы, мне то какая разница? У одной «кровати» лежали чёрные свитки с жёлтыми буковками. Видимо там спал Теодор. У другого ложа — что-то типа толстой шкуры с серебристым мехом и тёмно-фиолетовый кристалл, периодически полыхающий изумрудом. Светильник, не иначе.

Ещё я обнаружил стол, где возилась Вобла, пару булыжников рядом и что-то, отдалённо напоминающее книжные полки. По крайней мере на этих стеллажах лежали уже знакомые чёрные свитки. В дальнем углу я заметил кристаллы, напоминающие тот, что мигал у Воблиной кровати. Только эти были круглее и не подмигивали. В стене имелась дверь, закрытая каменной плитой, с изображением угрюмой человеческой физиономии. Ни капли позитива.

— Кушать подано, — почти весело объявила Вобла и плюхнулась на «табурет». — Садитесь жрать, пожалуйста.

Поскольку Теодор, ни секунды не колеблясь, занял второе седалищное место из двух, я замер в некотором замешательстве. Вобла ухмыльнулась и похлопала рядом с собой.

— Топай сюда. Женщина я — не жирная, так что места тут хватит ещё на четверых.

В этом она почти не преувеличила. А судя по посудине с дымящимся ароматным нечто, изначально и предполагалось, что мы сядем вдвоём. Кстати, только сейчас я оценил, как выглядит тощая воительница, когда на её черепе есть что-то длиннее прежнего ёжика. Смотрелось непривычно, немного забавно, но всяко лучше, чем просвечивающаяся кожа.

— Любоваться станешь потом, — она уже жевала. — Жри, пока горячее. Эта фигня — как баранина; если тёплая — вкусная, стоит немного остыть и начинает смердеть.

— Баранина — на любителя, — заметил Теодор, орудуя какой-то странной смесью ножа и вилки. Соседка же просто лопала коричневую массу, хватая её пальцами и отправляя в рот. — Здесь же у нас особого выбора просто нет.

— А что это? — я осторожно поднёс к носу упругую массу. Пахло вкусно и я откусил, едва не захлебнувшись слюной. — Ничего себе!

— Вот жри и не спрашивай, — Вобла хихикнула и даже Теодор не смог удержаться от улыбки. — Ты это, травкой заедай, на вкус она, как смесь укропа и капусты. Только доставать её сложно; растёт мерзость в одной-единственной пещере. Да ещё и под самым потолком

— Казимир нашёл, — совершенно спокойно уточнил Теодор. Что-то я не заметил, чтобы он сильно горевал по погибшему брату, — как и этих… Неважно. Сам-то он мясо не употреблял, но и не возражал, когда мы на охоту ходили.

— Смотри, как гостю обрадовался, — констатировала женщина и запустив пальцы в стог разрекламированной травы, вложила пук жёлтой растительности в рот, — а обычно важный такой: согласно этикету, во время еды все разговоры превращаются. Как в грёбаном приюте, мать бы его! Когда я ем — я глух и нем, когда я кушаю, то никого не слушаю. И по губам, сука, пятернёй!

Я почти не прислушивался к её ворчанию. После долгого пути можно было наконец-то расслабиться и не думать, что кто-то может выскочить из-за угла и вцепиться в глотку; внезапно хлынет Пожиратель или потолок обрушится на голову. Вкусная еда неясного происхождения, знакомые лица и безопасное место. Внезапно я зевнул, едва не своротив челюсть.

— Мальчик спать захотел, — почти пропела соседка и подвинула тяжёлую каменную кружку с тёмной жидкостью внутри. — пей и вали дрыхать. Думаю, твой фееричный забег от водопада — не единственная жопа за прошедший день — можно и отдохнуть.

Кажется, у жидкости имелся какой-то специфический кислый привкус, но я уже ни хрена не различал и не понимал. Глаза слипались, в голове шумело, а ноги отказывались повиноваться. Вобла почти отволокла меня к своему ложу, и я уснул, едва успев коснуться башкой рыхлого матраца.

ДАЖЕ НЕ СНИТСЯ

Впрочем, не оказалось там никакого матраца; голова тяжело стукнулась о камень, и я злобно зашипел. Сон моментально исчез, как и не бывало.