Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19188
) вплотную друг к другу. Пробегавший мимо Ю Лун бодро подмигнул мне: « Мужайтесь, Чан, еще два-три часика — и все свершится!» Я кисло улыбнулся в ответ — я знал по вчерашнему дню, что это только видимость: солдат — тысячи, а на территории Ястребиного поля в древности находилось целое небольшое государство, принадлежавшее не то кочевникам, не то еще каким-то полудиким племенам.
Неужели когда-то в этих мертвых местах жили люди? Мне было плохо, ноги едва держали меня, тело распухло и чесалось от песка, забравшегося под одежду. Чтобы хоть как-то взбодриться, я пытался представить, каково сейчас несчастным воинам — не спавшим вторые сутки и столько же не получавшим воды и пищи — это хоть как-то поддерживало меня. Я был уверен, что в этот раз до темноты не управятся, но я ошибался. Едва первая прохлада сумерек коснулась горячей земли, как повсюду раздались голоса: кончено, все кончено! Я сидел в изможденном беспамятстве, прислонившись к стволу какого-то чахлого дерева, и, услышав эти голоса, тут же вскочил, еще не понимая, что они означают. В первый момент мне показалось даже, будто воины уже выпили «Счастливый сон»… Но если это так, то, значит, они уже… Но минуту спустя, я понял истинное положение вещей: все еще были живы, а на землю опускалась ночь — холодная, отрадная, последняя ночь для тех, кто приминал сейчас своими исколотыми коленями траву Ястребиного поля. Хотя я уже ни на что не надеялся… Я был готов к тому, что на другой день Янмин еще что-нибудь придумает — и солдат будут опять рассаживать заново…
И все-таки я ожидал следующего дня — ожидал его так, как, должно быть, ждет смерти человек, доведенный до отчаяния смертельной болезнью. Уф, какой ужас нам пришлось пережить — в мире нет слов, чтобы передать это! Во-первых, «Счастливый сон» подействовал только наполовину — люди не умерли и даже не впали в оцепенение, как предполагалось вначале… Они раскачивались, стоя на коленях, и выкрикивали бессвязные слова — некоторые улыбались, другие пытались онанировать — одним словом, были похожи на обычных людей, разве что хлебнувших лишний глоток, ну, может быть, два глотка крепкого вина. Самого Шихуанди я не видел, только чувствовал его присутствие, и один раз мне показалось, будто различаю его голос в тихом, непрерывном шуме других голосов. До самого «действа» многотысячная армия молчала и почти не двигалась, но все равно было очень шумно: перекликались распорядители, разносчики кружек, надсмотрщики — по слухам, их было несколько в каждом ряду. Конечно, разумнее было бы заранее раздать кружки с эликсиром, но Янмин еще в первый день категорически запретил это делать — теперь я понял почему: кто-то из умирающих от жажды солдат мог случайно хлебнуть из кружки, и тогда… Кружки разносили на удивление быстро. Я заметил в стороне от ближайших ко мне рядов каких-то новых людей в кожаных фартуках — вчера их здесь не было.
Следующие несколько часов прошли в сонном тумане — я пропустил момент торжественного обращения императора к войску и опомнился лишь тогда, когда в глазах замелькали синие пятна: солдаты припали губами к «Счастливому сну». Я попытался встряхнуться — как-никак присутствую при грандиозном историческом событии, но ничего не получилось: должно быть, по причине дурного сна и усталости последних дней все воспринималось вяло и казалось каким-то обыденным. Синие донышки кружек двоились и троились в моих воспаленных глазах, и почему-то на миг показалось, что я стою посреди василькового поля, в тишине и покое. Но то, что произошло потом, до сих пор кажется мне кошмарным сном — когда я окончательно пойму, что это был никакой не сон, то, вероятно, сойду с ума. Одно знаю точно: я никого не убивал (хотя, вероятно, кровожадный Янмин был бы не против сделать все сам и заставить нас подражать ему). Но и он, и мы с Пан Дином просто стояли в стороне и наблюдали, как на наших глазах здоровенные, невзрачного вида, парни в кожаных фартуках (мясники — вот кто это был) ходили между стоящими на коленях, еще живыми солдатами и одним — единственным, точным ударом маленького топорика сносили им головы. Сперва я очень удивился, когда увидел, что воинам отрубают головы, но Янмин заметил мое удивление и, дружелюбно взяв меня за локоть, сказал: «Мы решили, Чан, что так будет проще… Извини, что ничего не сказали тебе заранее»… Я возразил, что так не проще, а сложнее. «Проще, Чан, проще, — упрямо повторил Янмин. — Хотя в чем-то и сложнее, конечно, но в — целом проще. Я сам все рассчитал»… Я не в силах был продолжать разговор и отошел от Янмина. Всюду была кровь — на телах, на топорах, на фартуках убийц — везде, а пахло почему-то свежим мясом — как будто рубили говядину. Внезапно позади себя мы услышали резкий, мальчишеский свист — это показалось лично мне началом бреда: в царстве смерти свистит ребенок. Но, когда я оглянулся назад, то никакого ребенка не увидел, а увидел Императора на сером, взмыленном коне. Он сидел в высоком, боевом седле и внимательно следил за всем, что происходит.
Неужели когда-то в этих мертвых местах жили люди? Мне было плохо, ноги едва держали меня, тело распухло и чесалось от песка, забравшегося под одежду. Чтобы хоть как-то взбодриться, я пытался представить, каково сейчас несчастным воинам — не спавшим вторые сутки и столько же не получавшим воды и пищи — это хоть как-то поддерживало меня. Я был уверен, что в этот раз до темноты не управятся, но я ошибался. Едва первая прохлада сумерек коснулась горячей земли, как повсюду раздались голоса: кончено, все кончено! Я сидел в изможденном беспамятстве, прислонившись к стволу какого-то чахлого дерева, и, услышав эти голоса, тут же вскочил, еще не понимая, что они означают. В первый момент мне показалось даже, будто воины уже выпили «Счастливый сон»… Но если это так, то, значит, они уже… Но минуту спустя, я понял истинное положение вещей: все еще были живы, а на землю опускалась ночь — холодная, отрадная, последняя ночь для тех, кто приминал сейчас своими исколотыми коленями траву Ястребиного поля. Хотя я уже ни на что не надеялся… Я был готов к тому, что на другой день Янмин еще что-нибудь придумает — и солдат будут опять рассаживать заново…
И все-таки я ожидал следующего дня — ожидал его так, как, должно быть, ждет смерти человек, доведенный до отчаяния смертельной болезнью. Уф, какой ужас нам пришлось пережить — в мире нет слов, чтобы передать это! Во-первых, «Счастливый сон» подействовал только наполовину — люди не умерли и даже не впали в оцепенение, как предполагалось вначале… Они раскачивались, стоя на коленях, и выкрикивали бессвязные слова — некоторые улыбались, другие пытались онанировать — одним словом, были похожи на обычных людей, разве что хлебнувших лишний глоток, ну, может быть, два глотка крепкого вина. Самого Шихуанди я не видел, только чувствовал его присутствие, и один раз мне показалось, будто различаю его голос в тихом, непрерывном шуме других голосов. До самого «действа» многотысячная армия молчала и почти не двигалась, но все равно было очень шумно: перекликались распорядители, разносчики кружек, надсмотрщики — по слухам, их было несколько в каждом ряду. Конечно, разумнее было бы заранее раздать кружки с эликсиром, но Янмин еще в первый день категорически запретил это делать — теперь я понял почему: кто-то из умирающих от жажды солдат мог случайно хлебнуть из кружки, и тогда… Кружки разносили на удивление быстро. Я заметил в стороне от ближайших ко мне рядов каких-то новых людей в кожаных фартуках — вчера их здесь не было.
Следующие несколько часов прошли в сонном тумане — я пропустил момент торжественного обращения императора к войску и опомнился лишь тогда, когда в глазах замелькали синие пятна: солдаты припали губами к «Счастливому сну». Я попытался встряхнуться — как-никак присутствую при грандиозном историческом событии, но ничего не получилось: должно быть, по причине дурного сна и усталости последних дней все воспринималось вяло и казалось каким-то обыденным. Синие донышки кружек двоились и троились в моих воспаленных глазах, и почему-то на миг показалось, что я стою посреди василькового поля, в тишине и покое. Но то, что произошло потом, до сих пор кажется мне кошмарным сном — когда я окончательно пойму, что это был никакой не сон, то, вероятно, сойду с ума. Одно знаю точно: я никого не убивал (хотя, вероятно, кровожадный Янмин был бы не против сделать все сам и заставить нас подражать ему). Но и он, и мы с Пан Дином просто стояли в стороне и наблюдали, как на наших глазах здоровенные, невзрачного вида, парни в кожаных фартуках (мясники — вот кто это был) ходили между стоящими на коленях, еще живыми солдатами и одним — единственным, точным ударом маленького топорика сносили им головы. Сперва я очень удивился, когда увидел, что воинам отрубают головы, но Янмин заметил мое удивление и, дружелюбно взяв меня за локоть, сказал: «Мы решили, Чан, что так будет проще… Извини, что ничего не сказали тебе заранее»… Я возразил, что так не проще, а сложнее. «Проще, Чан, проще, — упрямо повторил Янмин. — Хотя в чем-то и сложнее, конечно, но в — целом проще. Я сам все рассчитал»… Я не в силах был продолжать разговор и отошел от Янмина. Всюду была кровь — на телах, на топорах, на фартуках убийц — везде, а пахло почему-то свежим мясом — как будто рубили говядину. Внезапно позади себя мы услышали резкий, мальчишеский свист — это показалось лично мне началом бреда: в царстве смерти свистит ребенок. Но, когда я оглянулся назад, то никакого ребенка не увидел, а увидел Императора на сером, взмыленном коне. Он сидел в высоком, боевом седле и внимательно следил за всем, что происходит.
Страница
101 из 113
101 из 113
