Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19197
Я посмотрел на Янмина, но снова увидел только его спину: он по-прежнему стоял, отвернувшись к стене. Это порядком разозлило меня — надо было что-то решать, а он стоит и думает непонятно о чем. Забыв свой недавний страх перед этим человеком, я подошел к нему. «Слушай, Янмин… Надо что-то делать с этим явлением природы, — я кивнул в сторону двери, впрочем, напрасно, поскольку смотрящий в стенку Янмин все равно не заметил моего кивка и, кажется, даже не услышал моих слов. Я сказал громче: «— Если он уйдет отсюда… в таком… виде, нам всем конец»… Тут Янмин как будто очнулся ото сна. Он бодро, почти весело, оглядел нас всех, чуть дольше задержав взгляд на лице Пан Дина. Молодой маг — «Безымянный» — я так звал его про себя — поднялся на ноги и метнулся к приоткрытой двери, откуда яркой, полноводной рекой тек лунный свет — Янмин легко отодвинул его в сторону. У самого выхода он вновь повернулся к нам и сказал мягко, успокаивающе: «Спокойно, ребята… С этим типом я сейчас разберусь сам, один. Я знаю, кто это»… Мы просто не успели помешать ему.
Янмин широко распахнул дверь и шагнул наружу. Мы, трое, бросились к захлопнувшейся двери и налегли на нее… нет, без толку. Удивляться Янминову безрассудству теперь не было времени — все знали, что необходимо срочно выломать дверь инструментария, пока этот непонятно откуда забредший вояка не убил нашего начальника. Безымянный, правда, несколько раз ругнул Янмина крепким словцом, да и дальше продолжал бормотать что-то вроде: «Ну и дурак, ох, дурак… Что за показное геройство? Парень, офицер, ведь вдвое моложе и сильнее этого замухрышки»… Впрочем, его бормотания не мешали нам — скорее наоборот, подбадривали, заставляя работать быстрее. Но все равно: провозились жутко долго — минут пять или семь — пока Пан Дин не придумал приспособить для удара тяжелый стол, с которого предварительно скинул ящики со щипцами. За дверью, странное дело, было тихо, но из-за этой тишины страх еще больше овладевал нами — если бы с той стороны доносились крики или ругань, было бы, по крайней мере, ясно, что там происходит. Поэтому, едва вышибленная нами дверь слетела с петель, мы, трое, бросились наружу, на помощь Янмину. Что же мы увидели снаружи?
Помощь вовсе была не нужна. Наш начальник — живой и невредимый, сидел на корточках спиной к нам, а на жесткой траве перед ним лежал воин, офицер «Железной стаи»… Я ужасно обрадовался, увидев Янмина живым, Безымянный за моей спиной тоже крикнул: «Молодец, Янмин, одолел в одиночку матерого волка»… Янмин, не поворачивая головы, поманил нас рукой. Мы подошли и тоже опустились на корточки рядом. Если до того, как я наклонился над бедным «железностаевцем, у меня теплилась еще хоть какая-то надежда, что офицер жив — просто оглушен ударом, то теперь я понял, что ошибался: мужественное, загорелое лицо с крупным носом и широко раскрытыми, удивленными глазами прямо на глазах становилось неживым, иссиня белым… Я вздохнул: что ж… жаль, конечно, воина, но ведь шансов остаться в живых у него, похоже, все равно не было…
Я спросил: «Чем ты его, Янмин?» Янмин, не отрывая внимательных глаз от мертвого лица, коротко ответил: «Словом»… И тут же, ловко поймав мою руку, провел ею по остывающему смуглому лбу мертвеца и, как бы вскользь, заметил: «Дурная работа, Чан… Глина неровно наложена на лоб — это явно твоих рук дело. Помнишь, я доверил тебе закончить маску?» Клянусь, в первое мгновенье я обалдело хлопал глазами и, точно осел, таращился на начальника: чего он несет? Какая маска? Какая глина? Янмин, ни слова не говоря больше, опустил обе ладони на лицо мертвого офицера и… и тут мы увидели, что лица больше нет — на его месте зияла ровная глиняная поверхность, кое-где ее нарушали трещины, из которых, пенясь, проступали наружу кровяные сгустки. Безымянный взвизгнул. Я закрыл лицо руками — я понял все. Что сталось с Пан Дином — не буду лгать, не знаю, поскольку он сидел несколько позади меня. В мозгу неистово билась одна-единственная мысль: так не бывает, не бывает! Но лежащий передо мной безлицый человек, но настоящий мозг, выпирающий теперь наружу сквозь трещины в глине, но, наконец, эти доспехи, по-мальчишечьи небрежно повязанный шарф, сапоги — все говорило об обратном. Я никогда не видел, чтобы «близнецы» были неотличимы от настоящих людей — я смотрел на Янмина, как смотрят на божество — нежно, с обожанием. В эту минуту мы услышали за спиной странный вскрик, на который нельзя было не обернуться. Пан Дин сидел на корточках у стены и, закрыв лицо ладонями ( как недавно я ), плакал навзрыд.
Янмин, не спеша, пружинистой походкой, подошел к плачущему и потрогал его бедро носком ботинка.
— Ну -с, дорогой Пан Дин… может быть, ты соизволишь нам что-нибудь рассказать? А то мы заскучали…
Я попытался остановить его:
— Не надо, Янмин! Ты же видишь, он испугался…
Янмин, никак не отреагировав на мои слова, продолжал свой издевательский допрос:
— А с чего бы это глиняной кукле приспичило ходить по пустырю, а Пан Дин?
Янмин широко распахнул дверь и шагнул наружу. Мы, трое, бросились к захлопнувшейся двери и налегли на нее… нет, без толку. Удивляться Янминову безрассудству теперь не было времени — все знали, что необходимо срочно выломать дверь инструментария, пока этот непонятно откуда забредший вояка не убил нашего начальника. Безымянный, правда, несколько раз ругнул Янмина крепким словцом, да и дальше продолжал бормотать что-то вроде: «Ну и дурак, ох, дурак… Что за показное геройство? Парень, офицер, ведь вдвое моложе и сильнее этого замухрышки»… Впрочем, его бормотания не мешали нам — скорее наоборот, подбадривали, заставляя работать быстрее. Но все равно: провозились жутко долго — минут пять или семь — пока Пан Дин не придумал приспособить для удара тяжелый стол, с которого предварительно скинул ящики со щипцами. За дверью, странное дело, было тихо, но из-за этой тишины страх еще больше овладевал нами — если бы с той стороны доносились крики или ругань, было бы, по крайней мере, ясно, что там происходит. Поэтому, едва вышибленная нами дверь слетела с петель, мы, трое, бросились наружу, на помощь Янмину. Что же мы увидели снаружи?
Помощь вовсе была не нужна. Наш начальник — живой и невредимый, сидел на корточках спиной к нам, а на жесткой траве перед ним лежал воин, офицер «Железной стаи»… Я ужасно обрадовался, увидев Янмина живым, Безымянный за моей спиной тоже крикнул: «Молодец, Янмин, одолел в одиночку матерого волка»… Янмин, не поворачивая головы, поманил нас рукой. Мы подошли и тоже опустились на корточки рядом. Если до того, как я наклонился над бедным «железностаевцем, у меня теплилась еще хоть какая-то надежда, что офицер жив — просто оглушен ударом, то теперь я понял, что ошибался: мужественное, загорелое лицо с крупным носом и широко раскрытыми, удивленными глазами прямо на глазах становилось неживым, иссиня белым… Я вздохнул: что ж… жаль, конечно, воина, но ведь шансов остаться в живых у него, похоже, все равно не было…
Я спросил: «Чем ты его, Янмин?» Янмин, не отрывая внимательных глаз от мертвого лица, коротко ответил: «Словом»… И тут же, ловко поймав мою руку, провел ею по остывающему смуглому лбу мертвеца и, как бы вскользь, заметил: «Дурная работа, Чан… Глина неровно наложена на лоб — это явно твоих рук дело. Помнишь, я доверил тебе закончить маску?» Клянусь, в первое мгновенье я обалдело хлопал глазами и, точно осел, таращился на начальника: чего он несет? Какая маска? Какая глина? Янмин, ни слова не говоря больше, опустил обе ладони на лицо мертвого офицера и… и тут мы увидели, что лица больше нет — на его месте зияла ровная глиняная поверхность, кое-где ее нарушали трещины, из которых, пенясь, проступали наружу кровяные сгустки. Безымянный взвизгнул. Я закрыл лицо руками — я понял все. Что сталось с Пан Дином — не буду лгать, не знаю, поскольку он сидел несколько позади меня. В мозгу неистово билась одна-единственная мысль: так не бывает, не бывает! Но лежащий передо мной безлицый человек, но настоящий мозг, выпирающий теперь наружу сквозь трещины в глине, но, наконец, эти доспехи, по-мальчишечьи небрежно повязанный шарф, сапоги — все говорило об обратном. Я никогда не видел, чтобы «близнецы» были неотличимы от настоящих людей — я смотрел на Янмина, как смотрят на божество — нежно, с обожанием. В эту минуту мы услышали за спиной странный вскрик, на который нельзя было не обернуться. Пан Дин сидел на корточках у стены и, закрыв лицо ладонями ( как недавно я ), плакал навзрыд.
Янмин, не спеша, пружинистой походкой, подошел к плачущему и потрогал его бедро носком ботинка.
— Ну -с, дорогой Пан Дин… может быть, ты соизволишь нам что-нибудь рассказать? А то мы заскучали…
Я попытался остановить его:
— Не надо, Янмин! Ты же видишь, он испугался…
Янмин, никак не отреагировав на мои слова, продолжал свой издевательский допрос:
— А с чего бы это глиняной кукле приспичило ходить по пустырю, а Пан Дин?
Страница
109 из 113
109 из 113
