Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19096
Но к запаху он привык, когда поднимался по лестнице… Спуститься вниз оказалось до смешного легко — из люка торчали края деревянной лестницы — изрядно подгнившей, но зато доходившей до самого пола. Это обрадовало Янмина: что за радость спускаться в эту дыру по веревке? Хотя веревкой он, на всякий случай, все-таки обвязался: чего доброго, лестница рухнет под его тяжестью, что тогда? Он задержал дыхание (чтоб не сойти с ума от этих ароматов) и начал быстро спускаться в темноту. Никаких костей до потолка в башне не было — сперва Янмин вообще ничего не мог разглядеть из-за темноты — казалось, даже страшный запах смерти куда-то исчез, и пахло теперь свежими, недозрелыми яблоками. Янмин пригляделся — увидел целую россыпь белых яблок внизу под собой — зачем они тут? Обычные яблоки, разве что покрупнее обыкновенных… Вот чудеса! Какие все-таки дураки те, кто боится смерти! Он спустился ниже и увидел, что ошибся. Никаких яблок не было. Внизу его ждали десятки запрокинутых лиц. Они отчаянно зазывали храбреца к себе, улыбаясь маленькими беззубыми ртами. Глаз почти ни у кого не было, но обитатели башни явно и без них хорошо ориентировались в темноте. То, на что упал сын «земляного червя», спрыгнув с лестницы, оказалось трупом девочки — подростка, довольно хорошо сохранившимся, и совершенно обнаженным — должно быть, родственники поскупились купить ей одежду…
Глаза девочки были широко раскрыты и неотрывно смотрели на Янмина, одна грудь была изъедена, вероятно, мышами или птицами, другая, с маленьким продолговатым соском, напоминала бутон лотоса. Янмин попытался встать, но не мог шевельнуться. Маленький скелетик сбросил истлевшую ценовку, в которую был завернут, и, с трудом волоча иссохшие ноги, пополз к новичку… Янмин не дождался его приближения. Последнее, что он почувствовал — как его раскаленная голова уткнулась в ключицу мертвой девочки. И все стерла тьма…
«Земляной червь» вглядывался вдаль до боли, до исступления, до тех пор, пока к зрачкам не подступила холодная кромка полночи. Он ждал своего сына и удивлялся ему. Неужели мальчик до сих пор торчит в этой Башне Малышей? (утром он проследил за сыном и уверился, что тот отправился исполнять его наказ). Тут одно из двух: или занятие так увлекло паренька, что он забыл о времени, или… Впроче, что могло случиться в этой Башне? Живые туда близко не подойдут, а мертвые… да что за охота мертвым связываться с каким-то мальчишкой?
«Должно быть, испугался да сбежал»… — мелькало в мозгу «земляного мастера». Он изведал мир мертвых, изгрыз его с исступлением, со страстью, как червь грызет подгнивший, забытый садовником плод. Он знал все о мертвых, и мало — о живых: знания о последних были необходимы лишь для того, чтобы набить себе карман. Теперь он стоял на пронизывающем ветру, вглядывался в ночь и ожидал сына. Но сын все не шел. Он так и не пришел совсем…
Круглый год дышат дикие травы, каждую весну оживают возле пагод веселые лилии с жирными, лоснящимися лепестками и лишь раз в несколько лет набирает силу таинственный цветок лань — хуа. Невесты мечтают увидеть его во сне — это означает, что потомство рода будет многочисленным и удостоится всевозможных почестей. Путешественник бережно срывает встретившийся у дороги лань-хуа и, держа за пушистый, как хвост белки, стебель, прячет находку в рукав дорожного халата — путь будет легким, неизвилистым — и не заблудится путник во тьме. Но даос единожды выбирает свой путь, и единожды путь выбирает его.
Подросток Янмин, извлеченный из Башни Малышей прохладными, незнакомыми руками, ничего не знал о своих благодетелях. Он очнулся в маленькой веселой комнате, похожей на перо канарейки. Прямо над его головой висела клетка из ивовых прутьев — он видел такие в городе, на базаре — в клетке ворковал сытый лохматый голубь — по всему видать, драчун и обжора. Янмин приподнялся на чистом соломенном матрасе и пристально посмотрел в глаза птице. Собственные руки и ноги казались легкими и почти не существовали — так всегда бывает во сне. «А, может, я не сплю, а умер?» — подумал Янмин, и ему отчего-то сделалось весело. Кто-то слегка тронул его за голое плечо — только теперь он заметил, что раздет донага. Сын «земляного червя» недовольно скосил глаза. Рядом темнел силуэт женщины — легкий, воздушный, похожий на контур знаменитых маньчжурских ваз. Янмин удивленно смотрел на улыбающееся скуластое, почти мальчишеское лицо. Да, точно, она была бы совсем мальчик, если б не эти огромные серебряные шпильки, удерживающие прическу — их еще, кажется, называют «шпилька-феникс» — да синий ишан с двумя драконами — одежда женщины знатного рода.
А, может, это ожила та самая девочка из Башни, на тело которой он упал… о, ужас! Янмин закрыл лицо руками и застонал — теперь он вспомнил все, все! Женщина-мальчик, видимо, по-своему истолковала стон своего гостя — и поспешила набросить кусок полотна на его обнаженные ноги. Едва прикрыв наготу, сын «земляного червя» уставился на незнакомую даму — во сне ведь нет ничего недозволенного… На всякий случай спросил:
— Я сплю?
Глаза девочки были широко раскрыты и неотрывно смотрели на Янмина, одна грудь была изъедена, вероятно, мышами или птицами, другая, с маленьким продолговатым соском, напоминала бутон лотоса. Янмин попытался встать, но не мог шевельнуться. Маленький скелетик сбросил истлевшую ценовку, в которую был завернут, и, с трудом волоча иссохшие ноги, пополз к новичку… Янмин не дождался его приближения. Последнее, что он почувствовал — как его раскаленная голова уткнулась в ключицу мертвой девочки. И все стерла тьма…
«Земляной червь» вглядывался вдаль до боли, до исступления, до тех пор, пока к зрачкам не подступила холодная кромка полночи. Он ждал своего сына и удивлялся ему. Неужели мальчик до сих пор торчит в этой Башне Малышей? (утром он проследил за сыном и уверился, что тот отправился исполнять его наказ). Тут одно из двух: или занятие так увлекло паренька, что он забыл о времени, или… Впроче, что могло случиться в этой Башне? Живые туда близко не подойдут, а мертвые… да что за охота мертвым связываться с каким-то мальчишкой?
«Должно быть, испугался да сбежал»… — мелькало в мозгу «земляного мастера». Он изведал мир мертвых, изгрыз его с исступлением, со страстью, как червь грызет подгнивший, забытый садовником плод. Он знал все о мертвых, и мало — о живых: знания о последних были необходимы лишь для того, чтобы набить себе карман. Теперь он стоял на пронизывающем ветру, вглядывался в ночь и ожидал сына. Но сын все не шел. Он так и не пришел совсем…
Круглый год дышат дикие травы, каждую весну оживают возле пагод веселые лилии с жирными, лоснящимися лепестками и лишь раз в несколько лет набирает силу таинственный цветок лань — хуа. Невесты мечтают увидеть его во сне — это означает, что потомство рода будет многочисленным и удостоится всевозможных почестей. Путешественник бережно срывает встретившийся у дороги лань-хуа и, держа за пушистый, как хвост белки, стебель, прячет находку в рукав дорожного халата — путь будет легким, неизвилистым — и не заблудится путник во тьме. Но даос единожды выбирает свой путь, и единожды путь выбирает его.
Подросток Янмин, извлеченный из Башни Малышей прохладными, незнакомыми руками, ничего не знал о своих благодетелях. Он очнулся в маленькой веселой комнате, похожей на перо канарейки. Прямо над его головой висела клетка из ивовых прутьев — он видел такие в городе, на базаре — в клетке ворковал сытый лохматый голубь — по всему видать, драчун и обжора. Янмин приподнялся на чистом соломенном матрасе и пристально посмотрел в глаза птице. Собственные руки и ноги казались легкими и почти не существовали — так всегда бывает во сне. «А, может, я не сплю, а умер?» — подумал Янмин, и ему отчего-то сделалось весело. Кто-то слегка тронул его за голое плечо — только теперь он заметил, что раздет донага. Сын «земляного червя» недовольно скосил глаза. Рядом темнел силуэт женщины — легкий, воздушный, похожий на контур знаменитых маньчжурских ваз. Янмин удивленно смотрел на улыбающееся скуластое, почти мальчишеское лицо. Да, точно, она была бы совсем мальчик, если б не эти огромные серебряные шпильки, удерживающие прическу — их еще, кажется, называют «шпилька-феникс» — да синий ишан с двумя драконами — одежда женщины знатного рода.
А, может, это ожила та самая девочка из Башни, на тело которой он упал… о, ужас! Янмин закрыл лицо руками и застонал — теперь он вспомнил все, все! Женщина-мальчик, видимо, по-своему истолковала стон своего гостя — и поспешила набросить кусок полотна на его обнаженные ноги. Едва прикрыв наготу, сын «земляного червя» уставился на незнакомую даму — во сне ведь нет ничего недозволенного… На всякий случай спросил:
— Я сплю?
Страница
19 из 113
19 из 113
