Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19105
Какие врата?
Но Лян Аин не стал вдаваться в подробности и продолжал:
Год назад мне пришлось вернуть дар слова мертвой девушке — дочери одного торговца шелками из Кантона. За несколько месяцев перед этим ее нашли задушенной в собственной спальне — отец, понятное дело, был вне себя от горя и дал слово задушить убийцу собственными руками — но вот тут-то и вышла загвоздка… Кого душить, когда подозревали, по меньшей мере, трех человек: одного из слуг, пожилого дальнего родственника, гостившего в доме, еще какого-то соседского паренька, который, по слухам, воздыхал по покойной и швырял в ее окно то ли розы, то ли какую-то другую растительность … Дело было громкое, кого-то из этих трех бросили в пожизненную тюрьму, но отцу, не спавшему от отчаяния несколько месяцев, вдруг стали мерещиться странные вещи… непонятные голоса, да еще обвалилась крыша, плохо пошли дела в торговле — одним словом, он решил, что наказали не того, кого следует и что кровь дочери требует возмездия… Ну, вскрыли могилу… — Лян Аин отвернулся и высморкался.
— И что? — голос Янмина дрожал, как новорожденный щенок.
— Что… Все как обычно… Я нарисовал магический круг, прочитал заклинания, покойная заговорила… Убила ее, кстати, молоденькая служанка — там, в доме. Я своими глазами видел потом эту девчонку — худенькая, большеглазая, все лицо в веснушках — никогда не подумаешь, что такой птенец мог кого-то задушить… Она, когда узнала, что покойница указала на нее, сразу во всем созналась, — даже не пришлось вести пичужку на кладбище. Эта дурочка, как выяснилось, питала к своей госпоже противоестественную страсть, а та ей то ли не отвечала взаимностью, то ли, напротив, отвечала, да потом перестала — кто их там разберет?
— Ее убили? — машинально спросил мальчик. Он думал о своем.
— Н-не знаю… Я сделал свое дело и уехал — что я, судья что ли?
— Господин… — Янмин старался говорить как можно беспечнее, но голос, кажется, все равно предательски вздрагивал. — А какие это заклинания?
Лян Аин круто обернулся к нему.
— Что? Да ты же их знаешь — сам недавно оттарабанил мне наизусть — «заговор на поднятие покрывала», затем читают «именем света, именем тьмы», ну а после — подряд все двенадцать текстов «заговора молчания» — они заставляют нагреться застывший алый сок жизни. На самом деле главная сила не в заговорах, Янмин…
— А в чем? — Янмин судорожно глотнул воздух.
Лян Аин усмехнулся.
— В старину мастера «дела молчания» обходились вообще безо всяких заклинаний — они заставляли труп двигаться и говорить только с помощью «незримой силы», которой наделен любой маг. Сейчас у нас уже нет такой возможности — современные люди рассеянны, они стремятся успеть все на свете — и из-за этого страдают болезнями нервов, лишают себя сна по ночам — и обрекают собственную мужскую силу на быстрое иссякание.
— Но маги ведь не притрагиваются к женскому телу…
— И что с того, а, парень? Маги ведь — чьи-то сыновья и внуки, вся эта современная канитель у них в крови с рождения — ну и приходится прибегать к заговорам. Я вот что тебе скажу: если так пойдет и дальше — через какую-нибудь жалкую тысячу лет на свете не останется настоящих профессионалов в «деле молчания» — «незримая сила» перестанет существовать.
— Господин… — Янмин был рассеян, задумчив. — А откуда берется эта самая «незримая сила»?
— Ну что ты привязался? По мере того, как мастер работает с мертвой плотью — создает снадобья и все прочее — его «незримая сила» увеличивается. А вот чтоб заставить труп говорить — нужен еще и личный контакт…
Лян Аин посмотрел на мальчишку, ожидая, что тот засмеется — тогда можно будет дать ему подзатыльника и отправить восвояси. Но Янмин и не думал смеяться. Тогда Лян Аин объяснил:
— Ну, говоря более простым языком, ты должен ему понравиться…
— Кому, трупу?
— Ну а кому же еще? Иначе он просто не захочет с тобой разговаривать. Да это не сложно — не хмурься. Я тебе потом объясню тонкости, а сейчас мне некогда, Янмин. Ты и так отнял у меня уйму времени своими бестолковыми расспросами…
Мгновенье спустя, рассохшаяся дверь глухо захлопнулась за Лян Аином. В раскаленном дворе жужжали пчелы.
Янмин молчал, сдвинув к переносице тоненькие брови. Вопреки ожиданию Лян Аина, он не издал ни звука во время церемонии «поднятия покрывала» — ни о чем не спросил и после. Лян Аин краем глаза видел, как глаза подростка неотрывно смотрели на голые, хорошо сохранившиеся локти мертвой женщины. Кость в одном месте слегка треснула, но в целом локти были крепкие и носили хороший правильный оттенок спелого желудя — явный признак скорого и выгодного замужества для молоденькой смешливой внучки лежащего перед ними трупа…
До Башни Малышей оставалось идти около двух часов. Надо было спешить — скоро должно взойти солнце, каменистая дорога моментально нагреется — и тогда путь станет нестерпимым.
Но Лян Аин не стал вдаваться в подробности и продолжал:
Год назад мне пришлось вернуть дар слова мертвой девушке — дочери одного торговца шелками из Кантона. За несколько месяцев перед этим ее нашли задушенной в собственной спальне — отец, понятное дело, был вне себя от горя и дал слово задушить убийцу собственными руками — но вот тут-то и вышла загвоздка… Кого душить, когда подозревали, по меньшей мере, трех человек: одного из слуг, пожилого дальнего родственника, гостившего в доме, еще какого-то соседского паренька, который, по слухам, воздыхал по покойной и швырял в ее окно то ли розы, то ли какую-то другую растительность … Дело было громкое, кого-то из этих трех бросили в пожизненную тюрьму, но отцу, не спавшему от отчаяния несколько месяцев, вдруг стали мерещиться странные вещи… непонятные голоса, да еще обвалилась крыша, плохо пошли дела в торговле — одним словом, он решил, что наказали не того, кого следует и что кровь дочери требует возмездия… Ну, вскрыли могилу… — Лян Аин отвернулся и высморкался.
— И что? — голос Янмина дрожал, как новорожденный щенок.
— Что… Все как обычно… Я нарисовал магический круг, прочитал заклинания, покойная заговорила… Убила ее, кстати, молоденькая служанка — там, в доме. Я своими глазами видел потом эту девчонку — худенькая, большеглазая, все лицо в веснушках — никогда не подумаешь, что такой птенец мог кого-то задушить… Она, когда узнала, что покойница указала на нее, сразу во всем созналась, — даже не пришлось вести пичужку на кладбище. Эта дурочка, как выяснилось, питала к своей госпоже противоестественную страсть, а та ей то ли не отвечала взаимностью, то ли, напротив, отвечала, да потом перестала — кто их там разберет?
— Ее убили? — машинально спросил мальчик. Он думал о своем.
— Н-не знаю… Я сделал свое дело и уехал — что я, судья что ли?
— Господин… — Янмин старался говорить как можно беспечнее, но голос, кажется, все равно предательски вздрагивал. — А какие это заклинания?
Лян Аин круто обернулся к нему.
— Что? Да ты же их знаешь — сам недавно оттарабанил мне наизусть — «заговор на поднятие покрывала», затем читают «именем света, именем тьмы», ну а после — подряд все двенадцать текстов «заговора молчания» — они заставляют нагреться застывший алый сок жизни. На самом деле главная сила не в заговорах, Янмин…
— А в чем? — Янмин судорожно глотнул воздух.
Лян Аин усмехнулся.
— В старину мастера «дела молчания» обходились вообще безо всяких заклинаний — они заставляли труп двигаться и говорить только с помощью «незримой силы», которой наделен любой маг. Сейчас у нас уже нет такой возможности — современные люди рассеянны, они стремятся успеть все на свете — и из-за этого страдают болезнями нервов, лишают себя сна по ночам — и обрекают собственную мужскую силу на быстрое иссякание.
— Но маги ведь не притрагиваются к женскому телу…
— И что с того, а, парень? Маги ведь — чьи-то сыновья и внуки, вся эта современная канитель у них в крови с рождения — ну и приходится прибегать к заговорам. Я вот что тебе скажу: если так пойдет и дальше — через какую-нибудь жалкую тысячу лет на свете не останется настоящих профессионалов в «деле молчания» — «незримая сила» перестанет существовать.
— Господин… — Янмин был рассеян, задумчив. — А откуда берется эта самая «незримая сила»?
— Ну что ты привязался? По мере того, как мастер работает с мертвой плотью — создает снадобья и все прочее — его «незримая сила» увеличивается. А вот чтоб заставить труп говорить — нужен еще и личный контакт…
Лян Аин посмотрел на мальчишку, ожидая, что тот засмеется — тогда можно будет дать ему подзатыльника и отправить восвояси. Но Янмин и не думал смеяться. Тогда Лян Аин объяснил:
— Ну, говоря более простым языком, ты должен ему понравиться…
— Кому, трупу?
— Ну а кому же еще? Иначе он просто не захочет с тобой разговаривать. Да это не сложно — не хмурься. Я тебе потом объясню тонкости, а сейчас мне некогда, Янмин. Ты и так отнял у меня уйму времени своими бестолковыми расспросами…
Мгновенье спустя, рассохшаяся дверь глухо захлопнулась за Лян Аином. В раскаленном дворе жужжали пчелы.
Янмин молчал, сдвинув к переносице тоненькие брови. Вопреки ожиданию Лян Аина, он не издал ни звука во время церемонии «поднятия покрывала» — ни о чем не спросил и после. Лян Аин краем глаза видел, как глаза подростка неотрывно смотрели на голые, хорошо сохранившиеся локти мертвой женщины. Кость в одном месте слегка треснула, но в целом локти были крепкие и носили хороший правильный оттенок спелого желудя — явный признак скорого и выгодного замужества для молоденькой смешливой внучки лежащего перед ними трупа…
До Башни Малышей оставалось идти около двух часов. Надо было спешить — скоро должно взойти солнце, каменистая дорога моментально нагреется — и тогда путь станет нестерпимым.
Страница
28 из 113
28 из 113
