Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19106
Впрочем, и теперь уже делалось душно. Янмин остановился на мгновенье и вытер пот со лба. Только бы никто не помешал ему — там, в Башне! это правда, что он еще почти не работал с мертвой плотью — и поэтому вряд ли обладает «незримой силой», и все-таки, все-таки… Ведь заклинания, о которых говорил Лян Аин, он, Янмин, знает без запинки, знает их до того хорошо, что, кажется, способен рассказать их и во сне. Неужто его девочка останется равнодушной к магическим заклинаниям? Что ж, тогда он попытается уговорить ее воскреснуть, расскажет ей, как хорошо на воле, расскажет, что за стенами Башни багровым цветом налилась дикая роза — знай только рви одуряюще сильно пахнущие цветы. Он будет очень просить, будет просто умолять девочку ожить, он покорит ее своей настойчивостью — и она уступит его просьбе.
Янмин представлял себе, как удивленно шевельнутся ее ресницы над оживающими глазами, как приподнимется маленькая, аккуратно причесанная головка с узлом волос на затылке — и тогда она, в конце концов, увидит Янмина. Что будет дальше — Янмин боялся себе представить: это было слишком сладостно и стыдно — он ведь не муж девочки, даже не жених… И скорее всего с этим придется смириться: он никогда не слышал о браках между живыми и мертвыми. Впрочем… Ведь браки между умершими в Поднебесной не запрещены, даже наоборот — приветствуются, особенно если этого требуют какие-нибудь веские причины, связанные с благополучием живых родственников. Отец однажды рассказывал, как ему пришлось участвовать в брачной церемонии, заказанной двумя семействами — по всей вероятности, богатыми и знатными, иначе отец не взялся бы за это дело. Вроде бы семьи хотели породниться, а для этого не было более простого способа, чем соединить детей узами брака. Загвоздка заключалась лишь в том, что живых детей не было ни в одной семье, ни в другой — все поумирали — кто младенцами, а кто подростками — но не отказываться же из-за таких мелочей от сделки, сулящей выгоды!
И брак, разумеется, заключили: позвали «земляного мастера» (отца Янмина), тот взял по горсти земли с обеих могил, затем торжественно перевезли бумажную фигурку мертвой девчонки -невесты и ее платье в дом жениха… Ну а в конце церемонии прибыл нотариус из судебной палаты, чтобы оформить нужные бумаги о заключенном браке… Разумеется, мертвых жениха и невесту при этом никто и не думал оживлять — они преспокойно остались лежать на разных кладбищах, но ведь это не помешало им соединить судьбы. Он же, Янмин, сперва оживит любимую девочку, потом пойдет с ней… нет, не к Лян Аину, а к своему отцу, попросит прощения за побег и благословения на брак — отец наверняка что-нибудь придумает.
Спускаясь по лестнице в привычную темноту Башни, Янмин часто и нервно дышал — внезапно все его существо пронзила жуткая мысль, что его девочка исчезла — пропала, истлела, бежала, вышла замуж за другого… Он едва не сорвался с лестницы от ужаса и ревности к этому неизвестному «кому-то», в кровь расцарапал руки — и очутился внизу вдвое быстрее обычного. Нет, слава вам, Пять Гениев, она лежала там же, где всегда… Запыхавшийся Янмин водил жадным взглядом по бледному удивленному личику, по гибким девичьим бедрам, плечам и груди… Он чувствовал, что не в силах оторваться — потянулся, было, к своему мешку — и тут же отпрянул: почудилось, что девочка скосила глаза в его сторону, обиженная этим минутным невниманием. «Прости»… — пробормотал Янмин; он внезапно для себя протянул руку и осторожно провел указательным пальцем по внутренней стороне полного бедра, напоминающего своей изящной формой косточку крупной сливы — такие невиданные косточки были лишь у слив, которые воровали мальчишки в саду старого судьи, по соседству с домом его отца. Его собственное тело откликнулось на это случайное прикосновение — лоб стремительно начал покрываться испариной, появилась жгучая сладостная боль где-то внизу живота.
Какая нежная у нее кожа — белая, гладкая, даже, кажется, теплая… Быстрее, быстрее! Янмин невероятным усилием воли заставил себя убрать руки, отвернуться, раскрыть мешок… Теперь надо было очертить круг и войти в его середину, затем прочесть защитный заговор — чтоб мертвец не мог повредить мастеру «дела молчания» — все это известно даже ребенку. Янмин сжал в потной ладони кусок сырой известки — покойники, как известно, боятся запаха извести — и нагнулся, чтобы очертить круг. Поднял глаза на девочку — она лежала прекрасная и беспомощная в своей наготе и смотрела на него. Янмин выпрямился, швырнул известку в дальний угол Башни. Черта с два! Он не будет пугать девочку! Что она подумает о своем избавителе, когда оживет и увидит этот дурацкий круг? Янмин подошел к девочке, уселся рядом и успокаивающе погладил ее по волосам — волосы были жесткими, как у мальчишки, и пахли чем-то свежим — кажется, водорослями.
Янмин представлял себе, как удивленно шевельнутся ее ресницы над оживающими глазами, как приподнимется маленькая, аккуратно причесанная головка с узлом волос на затылке — и тогда она, в конце концов, увидит Янмина. Что будет дальше — Янмин боялся себе представить: это было слишком сладостно и стыдно — он ведь не муж девочки, даже не жених… И скорее всего с этим придется смириться: он никогда не слышал о браках между живыми и мертвыми. Впрочем… Ведь браки между умершими в Поднебесной не запрещены, даже наоборот — приветствуются, особенно если этого требуют какие-нибудь веские причины, связанные с благополучием живых родственников. Отец однажды рассказывал, как ему пришлось участвовать в брачной церемонии, заказанной двумя семействами — по всей вероятности, богатыми и знатными, иначе отец не взялся бы за это дело. Вроде бы семьи хотели породниться, а для этого не было более простого способа, чем соединить детей узами брака. Загвоздка заключалась лишь в том, что живых детей не было ни в одной семье, ни в другой — все поумирали — кто младенцами, а кто подростками — но не отказываться же из-за таких мелочей от сделки, сулящей выгоды!
И брак, разумеется, заключили: позвали «земляного мастера» (отца Янмина), тот взял по горсти земли с обеих могил, затем торжественно перевезли бумажную фигурку мертвой девчонки -невесты и ее платье в дом жениха… Ну а в конце церемонии прибыл нотариус из судебной палаты, чтобы оформить нужные бумаги о заключенном браке… Разумеется, мертвых жениха и невесту при этом никто и не думал оживлять — они преспокойно остались лежать на разных кладбищах, но ведь это не помешало им соединить судьбы. Он же, Янмин, сперва оживит любимую девочку, потом пойдет с ней… нет, не к Лян Аину, а к своему отцу, попросит прощения за побег и благословения на брак — отец наверняка что-нибудь придумает.
Спускаясь по лестнице в привычную темноту Башни, Янмин часто и нервно дышал — внезапно все его существо пронзила жуткая мысль, что его девочка исчезла — пропала, истлела, бежала, вышла замуж за другого… Он едва не сорвался с лестницы от ужаса и ревности к этому неизвестному «кому-то», в кровь расцарапал руки — и очутился внизу вдвое быстрее обычного. Нет, слава вам, Пять Гениев, она лежала там же, где всегда… Запыхавшийся Янмин водил жадным взглядом по бледному удивленному личику, по гибким девичьим бедрам, плечам и груди… Он чувствовал, что не в силах оторваться — потянулся, было, к своему мешку — и тут же отпрянул: почудилось, что девочка скосила глаза в его сторону, обиженная этим минутным невниманием. «Прости»… — пробормотал Янмин; он внезапно для себя протянул руку и осторожно провел указательным пальцем по внутренней стороне полного бедра, напоминающего своей изящной формой косточку крупной сливы — такие невиданные косточки были лишь у слив, которые воровали мальчишки в саду старого судьи, по соседству с домом его отца. Его собственное тело откликнулось на это случайное прикосновение — лоб стремительно начал покрываться испариной, появилась жгучая сладостная боль где-то внизу живота.
Какая нежная у нее кожа — белая, гладкая, даже, кажется, теплая… Быстрее, быстрее! Янмин невероятным усилием воли заставил себя убрать руки, отвернуться, раскрыть мешок… Теперь надо было очертить круг и войти в его середину, затем прочесть защитный заговор — чтоб мертвец не мог повредить мастеру «дела молчания» — все это известно даже ребенку. Янмин сжал в потной ладони кусок сырой известки — покойники, как известно, боятся запаха извести — и нагнулся, чтобы очертить круг. Поднял глаза на девочку — она лежала прекрасная и беспомощная в своей наготе и смотрела на него. Янмин выпрямился, швырнул известку в дальний угол Башни. Черта с два! Он не будет пугать девочку! Что она подумает о своем избавителе, когда оживет и увидит этот дурацкий круг? Янмин подошел к девочке, уселся рядом и успокаивающе погладил ее по волосам — волосы были жесткими, как у мальчишки, и пахли чем-то свежим — кажется, водорослями.
Страница
29 из 113
29 из 113
