Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19109
Но я догадался обо всем даже раньше, чем увидел ее лицо — догадался по пальцам, вцепившимся в твою кожу.
Янмин зажмурил глаза — и представил себе улыбающееся лицо девочки, ее закушенные губы. Слезы хлынули с новой силой. Лян Аин терпеливо продолжал:
— Помнишь, я говорил тебе про «открытые врата»? Ты, насколько я понимаю, не прочел даже защитного заговора… А ведь нужно было еще принять меры, чтоб та часть «незримой силы», что оживила мертвого, покинула его — и в то же время не вернулась назад к тебе. Ты этого не знал и не умел — и, как знать? — может быть, погубил себя… Поскольку «незримая сила» наверняка осталась в девочке — бросать ее в прежнем виде было бы просто опасно, Янмин… Опасно, в первую очередь, для тебя, да и для окрестных жителей тоже не сахар…
— Почему? — бесцветным и бессильным голосом прошелестел Янмин.
— Почему… — Лян Аин поднял с пола какой-то прутик и начал крутить его, наматывая на палец. — Да потому что тебя бы она ни за что не оставила в покое — подстерегала б везде, чтоб отнять оставшуюся силу. А для этого всего-то и требовалось — убить тебя… Поэтому мы сожгли ее, а несгоревшие кости Яким размяла в своей ступке. Мешочки с пеплом и костной мукой надежно привязаны мной к деревьям в четырех потаенных местах.
— Зачем? — тихо спросил Янмин. — Пускай бы девочка взяла мою силу — не жалко. Без нее мне все равно не жить.
— Опомнись, Янмин… Мы с Яким не желали тебе зла… Умирать в твоем возрасте, чтоб сделаться забавой мертвячки, извини, по-моему, это дурость..
— Это по — твоему… Ты никогда не любил ее, Лян Аин, с самого начала. Да и вообще… знаешь ли ты, что такое любовь? Что значит ласкать женщину, целовать ее грудь, губы, бедра? Знаешь, а? — Янмин горестно наморщил лоб.
— Не знаю… И ты не должен был этого знать, мой мальчик. А поскольку ты узнал, то… -Лян Аин запнулся — … то тебе больше нет места среди нас, Янмин. И не только потому, что ты познал женщину… Мы не можем оставлять у себя человека с «открытыми вратами»… И ты запомни: из-за своего неудавшегося любовного подвига навечно будешь ты проклятьем для тех, кто рядом …
— Почему? — Янмин бессильно откинул голову на жесткую камышовую подушку. — Разве я стал таким страшилищем после того, как оживил девочку? И куда я пойду… у меня нет сил даже встать с кровати…
— Это пройдет, Янмин… Яким даст выпить эликсира — и силы вернутся к тебе. А вот объяснять что и почему я тебе больше не стану… не имею права. — Лян Аин неожиданно яростно стиснул руками голову. — Я и так слишком виноват, ведь это я был твоим учителем в «деле молчания». Поделом мне теперь: мог бы помолчать, так нет же — трепался, как старая торговка на базаре — и вот результат. О Пять Гениев, да как же я не догадался, что ты потащишься один в эту проклятую Башню! Я ведь, по правде говоря, считал тебя трусоватым малым. А еще был уверен, что разбираюсь в людях… Осел… сущий осел! — Лян Аин мучительно застонал и закрыл глаза.
Янмин последовал его примеру: глядеть на белый свет после всего случившегося было слишком отвратительно. Но ему стало жаль Лян Аина. Янмин осторожно кашлянул, чтоб тот обратил на него внимание.
— Ну послушай, Лян Аин, что ты такого сделал? Всего-навсего рассказал мне, какие заговоры используются для возвращения жизни умершему — это что, преступление? Я и сам бы мог догадаться…
— Дело не в заговорах, дурачок… Девочка все равно ожила бы, даже если б вместо заговора ты рассказывал похабные анекдоты. Человека с такой природной «незримой силой», видят Пять Гениев, я не встречал ни разу в жизни, хотя и общаюсь с магами без малого тридцать лет…
Янмин не поверил своим ушам.
— Ты… Вы говорите про меня? — тихо спросил он.
— Ну а про кого же еще? Только теперь неизвестно на что пойдет этот чудесный дар — темные силы не упустят случая завладеть твоей душой и подчинить тебя себе: с их стороны глупо было бы не использовать такой шанс!
— Поэтому вы и прогоняете меня прочь? — догадался Янмин. — Боитесь темных сил? А еще маги…
Лян Аин резко встал и выпрямился. Он больше ни разу не взглянул на мальчика.
— Уходи, Янмин… — голос его снова сделался шипящим, точно рассерженная кобра. — Уходи сегодня же вечером! Иди в города — там ты легко найдешь себе работу безо всякой протекции. Ремесло гадальщика на костях пользуется спросом… Но помни: отныне рядом с тобой не должно быть ни людей, ни зверей — никого, ибо ты заставишь их умереть мучительной смертью. Помни, в чьей ты власти — иногда лучше удар ножом в собственный живот, чем…
Он не договорил и вышел, а его ученик вновь сполз в забытье — так же незаметно, как человек, уснувший на краю обрыва, сползает в гулкую пропасть. Ночью Янмин уходил. Он открыл дверь наружу и слабо крикнул -«Эй!», надеясь, заклиная судьбу, умоляя Пять Гениев, чтобы все произошедшее с ним оказалось сном.
Янмин зажмурил глаза — и представил себе улыбающееся лицо девочки, ее закушенные губы. Слезы хлынули с новой силой. Лян Аин терпеливо продолжал:
— Помнишь, я говорил тебе про «открытые врата»? Ты, насколько я понимаю, не прочел даже защитного заговора… А ведь нужно было еще принять меры, чтоб та часть «незримой силы», что оживила мертвого, покинула его — и в то же время не вернулась назад к тебе. Ты этого не знал и не умел — и, как знать? — может быть, погубил себя… Поскольку «незримая сила» наверняка осталась в девочке — бросать ее в прежнем виде было бы просто опасно, Янмин… Опасно, в первую очередь, для тебя, да и для окрестных жителей тоже не сахар…
— Почему? — бесцветным и бессильным голосом прошелестел Янмин.
— Почему… — Лян Аин поднял с пола какой-то прутик и начал крутить его, наматывая на палец. — Да потому что тебя бы она ни за что не оставила в покое — подстерегала б везде, чтоб отнять оставшуюся силу. А для этого всего-то и требовалось — убить тебя… Поэтому мы сожгли ее, а несгоревшие кости Яким размяла в своей ступке. Мешочки с пеплом и костной мукой надежно привязаны мной к деревьям в четырех потаенных местах.
— Зачем? — тихо спросил Янмин. — Пускай бы девочка взяла мою силу — не жалко. Без нее мне все равно не жить.
— Опомнись, Янмин… Мы с Яким не желали тебе зла… Умирать в твоем возрасте, чтоб сделаться забавой мертвячки, извини, по-моему, это дурость..
— Это по — твоему… Ты никогда не любил ее, Лян Аин, с самого начала. Да и вообще… знаешь ли ты, что такое любовь? Что значит ласкать женщину, целовать ее грудь, губы, бедра? Знаешь, а? — Янмин горестно наморщил лоб.
— Не знаю… И ты не должен был этого знать, мой мальчик. А поскольку ты узнал, то… -Лян Аин запнулся — … то тебе больше нет места среди нас, Янмин. И не только потому, что ты познал женщину… Мы не можем оставлять у себя человека с «открытыми вратами»… И ты запомни: из-за своего неудавшегося любовного подвига навечно будешь ты проклятьем для тех, кто рядом …
— Почему? — Янмин бессильно откинул голову на жесткую камышовую подушку. — Разве я стал таким страшилищем после того, как оживил девочку? И куда я пойду… у меня нет сил даже встать с кровати…
— Это пройдет, Янмин… Яким даст выпить эликсира — и силы вернутся к тебе. А вот объяснять что и почему я тебе больше не стану… не имею права. — Лян Аин неожиданно яростно стиснул руками голову. — Я и так слишком виноват, ведь это я был твоим учителем в «деле молчания». Поделом мне теперь: мог бы помолчать, так нет же — трепался, как старая торговка на базаре — и вот результат. О Пять Гениев, да как же я не догадался, что ты потащишься один в эту проклятую Башню! Я ведь, по правде говоря, считал тебя трусоватым малым. А еще был уверен, что разбираюсь в людях… Осел… сущий осел! — Лян Аин мучительно застонал и закрыл глаза.
Янмин последовал его примеру: глядеть на белый свет после всего случившегося было слишком отвратительно. Но ему стало жаль Лян Аина. Янмин осторожно кашлянул, чтоб тот обратил на него внимание.
— Ну послушай, Лян Аин, что ты такого сделал? Всего-навсего рассказал мне, какие заговоры используются для возвращения жизни умершему — это что, преступление? Я и сам бы мог догадаться…
— Дело не в заговорах, дурачок… Девочка все равно ожила бы, даже если б вместо заговора ты рассказывал похабные анекдоты. Человека с такой природной «незримой силой», видят Пять Гениев, я не встречал ни разу в жизни, хотя и общаюсь с магами без малого тридцать лет…
Янмин не поверил своим ушам.
— Ты… Вы говорите про меня? — тихо спросил он.
— Ну а про кого же еще? Только теперь неизвестно на что пойдет этот чудесный дар — темные силы не упустят случая завладеть твоей душой и подчинить тебя себе: с их стороны глупо было бы не использовать такой шанс!
— Поэтому вы и прогоняете меня прочь? — догадался Янмин. — Боитесь темных сил? А еще маги…
Лян Аин резко встал и выпрямился. Он больше ни разу не взглянул на мальчика.
— Уходи, Янмин… — голос его снова сделался шипящим, точно рассерженная кобра. — Уходи сегодня же вечером! Иди в города — там ты легко найдешь себе работу безо всякой протекции. Ремесло гадальщика на костях пользуется спросом… Но помни: отныне рядом с тобой не должно быть ни людей, ни зверей — никого, ибо ты заставишь их умереть мучительной смертью. Помни, в чьей ты власти — иногда лучше удар ножом в собственный живот, чем…
Он не договорил и вышел, а его ученик вновь сполз в забытье — так же незаметно, как человек, уснувший на краю обрыва, сползает в гулкую пропасть. Ночью Янмин уходил. Он открыл дверь наружу и слабо крикнул -«Эй!», надеясь, заклиная судьбу, умоляя Пять Гениев, чтобы все произошедшее с ним оказалось сном.
Страница
32 из 113
32 из 113
