Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19134
По-моему, это глупость. Нельзя забывать, чем мы рискуем. Я не хочу быть убийцей…
Последнюю фразу Лян Амань выкрикнул прерывисто, как женщина, которая отказывает в близости надоевшему любовнику. Янмин почувствовал злость.
— Что ж, браво, Лян Амань… Я Вас даже научу, как избежать участи стать убийцей. Ступайте к Шихуанди и повторите то, что Вы сейчас сказали. А я попрошу Императора отдать мне Ваш изуродованный труп — буду отрабатывать на нем приемы бальзамирования. Хотите?
Он нарочно не смотрел на Лян Аманя. Тот часто задышал:
— Вы меня не запугаете…
Ну и ну! Прямо театр! Но злость Янмина почему-то прошла от этой глупой фразы. Он сказал небрежно:
— Больно мне надо Вас пугать! Возьмите себя в руки, Лян Амань, что с Вами? Неужели Вы никогда не видели, как мастера «дела молчания» оживляют мертвых?
— Видел… И, признаться, не могу дать этому объяснение… Но то были свежие трупы — как правило, еще не до конца остывшие… Я полагаю, маги каким-то образом стимулировали работу сердца… Но работы этой все равно хватало от силы на несколько минут — затем люди умирали снова…
Янмин неожиданно рассмеялся.
— Вам не очень везло с магами. Мне приходилось возвращать жизнь умершим несколько лет назад, по-моему, я уже говорил об этом сегодня.
Вас-то никто не просит оживлять — чего Вы так беспокоитесь?
— Однажды меня тоже просили вернуть жизнь, — с неожиданной веселостью сказал Лян Амань, — вот я Вам расскажу…
Прибегает ко мне как-то даосская монашка и с порога кричит: « Лекарь, наша сестра при смерти, верните ей жизнь»… — Лян Амань лукаво улыбнулся. — Делать нечего, отправился в монастырь — это у нас, в Цзюлуне — а больная, как выяснилось, скончалась несколько часов назад: она, мне сказали, незадолго до этого поранила ногу — и у нее начались судороги. По всей вероятности — «столбовая смерть» — я давно хотел рассмотреть, как эта болезнь изменяет мышечные волокна, но, к несчастью, не попадалось ни одного трупа — а тут вдруг такой случай. Ну, я осмотрел покойную, а потом напросился ночевать в монастыре, да и ночью вскрыл тело — у них, видите ли, такой обычай: когда в монастыре покойник, его относят на задний двор, а сами из своих келий носа не высовывают до тех пор, пока мертвец не будет предан земле. Конечно, заброшенный двор и карманный нож — не слишком удачные условия для вскрытия, но что поделаешь? Ну, вскрыл я ее — а лоно, представляте, доверху забито свернувшейся спермой.
— Ну и что? — равнодушно поинтересовался Янмин. — Может быть, дамочка при жизни отличалась… м-м-м… любвеобильностью?
Лян Амань весело щелкнул красивыми пальцами.
— В том-то и дело, что не при жизни… Во-первых, сперма была свежая, гораздо более свежая, чем само тело — это раз. А, во-вторых, я исследовал края «пелены девства» и пришел к поразительному выводу: дефлорирована она была уже после смерти… А в монастыре одни дамы — так, по крайней мере, положено считать.
— И что же? — Янмин приподнял голову. — Вы попытались оживить ее силами медицины?— И добавил невинным голосом:
— А я, признаться, полагал, что современная медицина не имеет никакого отношения к жизни…
Лян Амань резко поднялся с кресла и нервным широким шагом заходил по комнате. От размашистых движений его больших рук в комнате сделалось теснее. Наконец, он остановился и пристально посмотрел в глаза Янмину.
— Имеет, еще как имеет… Вы, драгоценный Янмин, путаете жизнь и оживление, а ведь это непростительная ошибка. Мы, медики, да будет Вам известно, никого не оживляем, а стремимся сохранить жизнь любыми доступными нам способами…
— И много у вас этих способов? — Янмин вновь откинулся на камышовую подушку: ему надоело дразнить этого не слишком умного красавца.
— Представьте себе, немало… А вот с трупами врач работает только для того, чтобы уточнить причину смерти — не более… Вы, чтобы уточнить ту же самую причину, разрываете могилы, тревожите — рискуя заразиться — покой мертвецов, прибегаете к массовому гипнозу… Вы, маги, живете за счет мертвых, а мы за счет живых — в этом вся разница.
— Нет… — задумчиво, точно обращаясь к самому себе, проговорил Янмин. — Не в этом. Мы, если хотите знать, тоже живем за счет живых — чего взять с трупа? А живые платят — и платят щедро, потому что хотят узнать что-то о своем умершем родственнике и еще потому, что верят в тесную взаимосвязь собственной судьбы с судьбой покойного… А эти знания им может гарантировать только магия — не медицина… Давайте выйдем на улицу, остановим сто человек и спросим, к кому они пойдут, если потребуются хоть какие-то знания о загробной судьбе умершего или же — о своей предрасположенности к тем или иным несчастьям, болезням и так далее… Да все сто посмотрят на нас, как на ненормальных, и ответят — « к мастеру «дела молчания» — куда же еще? Думаете, хоть один человек отправится к медику?
Последнюю фразу Лян Амань выкрикнул прерывисто, как женщина, которая отказывает в близости надоевшему любовнику. Янмин почувствовал злость.
— Что ж, браво, Лян Амань… Я Вас даже научу, как избежать участи стать убийцей. Ступайте к Шихуанди и повторите то, что Вы сейчас сказали. А я попрошу Императора отдать мне Ваш изуродованный труп — буду отрабатывать на нем приемы бальзамирования. Хотите?
Он нарочно не смотрел на Лян Аманя. Тот часто задышал:
— Вы меня не запугаете…
Ну и ну! Прямо театр! Но злость Янмина почему-то прошла от этой глупой фразы. Он сказал небрежно:
— Больно мне надо Вас пугать! Возьмите себя в руки, Лян Амань, что с Вами? Неужели Вы никогда не видели, как мастера «дела молчания» оживляют мертвых?
— Видел… И, признаться, не могу дать этому объяснение… Но то были свежие трупы — как правило, еще не до конца остывшие… Я полагаю, маги каким-то образом стимулировали работу сердца… Но работы этой все равно хватало от силы на несколько минут — затем люди умирали снова…
Янмин неожиданно рассмеялся.
— Вам не очень везло с магами. Мне приходилось возвращать жизнь умершим несколько лет назад, по-моему, я уже говорил об этом сегодня.
Вас-то никто не просит оживлять — чего Вы так беспокоитесь?
— Однажды меня тоже просили вернуть жизнь, — с неожиданной веселостью сказал Лян Амань, — вот я Вам расскажу…
Прибегает ко мне как-то даосская монашка и с порога кричит: « Лекарь, наша сестра при смерти, верните ей жизнь»… — Лян Амань лукаво улыбнулся. — Делать нечего, отправился в монастырь — это у нас, в Цзюлуне — а больная, как выяснилось, скончалась несколько часов назад: она, мне сказали, незадолго до этого поранила ногу — и у нее начались судороги. По всей вероятности — «столбовая смерть» — я давно хотел рассмотреть, как эта болезнь изменяет мышечные волокна, но, к несчастью, не попадалось ни одного трупа — а тут вдруг такой случай. Ну, я осмотрел покойную, а потом напросился ночевать в монастыре, да и ночью вскрыл тело — у них, видите ли, такой обычай: когда в монастыре покойник, его относят на задний двор, а сами из своих келий носа не высовывают до тех пор, пока мертвец не будет предан земле. Конечно, заброшенный двор и карманный нож — не слишком удачные условия для вскрытия, но что поделаешь? Ну, вскрыл я ее — а лоно, представляте, доверху забито свернувшейся спермой.
— Ну и что? — равнодушно поинтересовался Янмин. — Может быть, дамочка при жизни отличалась… м-м-м… любвеобильностью?
Лян Амань весело щелкнул красивыми пальцами.
— В том-то и дело, что не при жизни… Во-первых, сперма была свежая, гораздо более свежая, чем само тело — это раз. А, во-вторых, я исследовал края «пелены девства» и пришел к поразительному выводу: дефлорирована она была уже после смерти… А в монастыре одни дамы — так, по крайней мере, положено считать.
— И что же? — Янмин приподнял голову. — Вы попытались оживить ее силами медицины?— И добавил невинным голосом:
— А я, признаться, полагал, что современная медицина не имеет никакого отношения к жизни…
Лян Амань резко поднялся с кресла и нервным широким шагом заходил по комнате. От размашистых движений его больших рук в комнате сделалось теснее. Наконец, он остановился и пристально посмотрел в глаза Янмину.
— Имеет, еще как имеет… Вы, драгоценный Янмин, путаете жизнь и оживление, а ведь это непростительная ошибка. Мы, медики, да будет Вам известно, никого не оживляем, а стремимся сохранить жизнь любыми доступными нам способами…
— И много у вас этих способов? — Янмин вновь откинулся на камышовую подушку: ему надоело дразнить этого не слишком умного красавца.
— Представьте себе, немало… А вот с трупами врач работает только для того, чтобы уточнить причину смерти — не более… Вы, чтобы уточнить ту же самую причину, разрываете могилы, тревожите — рискуя заразиться — покой мертвецов, прибегаете к массовому гипнозу… Вы, маги, живете за счет мертвых, а мы за счет живых — в этом вся разница.
— Нет… — задумчиво, точно обращаясь к самому себе, проговорил Янмин. — Не в этом. Мы, если хотите знать, тоже живем за счет живых — чего взять с трупа? А живые платят — и платят щедро, потому что хотят узнать что-то о своем умершем родственнике и еще потому, что верят в тесную взаимосвязь собственной судьбы с судьбой покойного… А эти знания им может гарантировать только магия — не медицина… Давайте выйдем на улицу, остановим сто человек и спросим, к кому они пойдут, если потребуются хоть какие-то знания о загробной судьбе умершего или же — о своей предрасположенности к тем или иным несчастьям, болезням и так далее… Да все сто посмотрят на нас, как на ненормальных, и ответят — « к мастеру «дела молчания» — куда же еще? Думаете, хоть один человек отправится к медику?
Страница
56 из 113
56 из 113
