Театр двух ролей

— Я бы с радостью любимая, но узел самозатягивающийся, и чем активнее ты дергалась, тем сложнее его снять. Да и к тому-же, это доставляет мне некое странное удовольствие. Смотреть на тебя связанную. Не лишай пожалуйста меня этого наслаждение, потерпи чуток.

Руки медленно прошлись по животику, до довольно большой груди. Та была холодной, с затвердевшими сосками и приятно холодила кожу ладоней.

— А что еще ты умеешь? И ты так и не ответила, что за плохой девочкой ты можешь стать? В чем это выразится?

Да, она не ошиблась. Ему действительно нравилось наблюдать за обнаженной связанной девушкой, да еще и при этом лапать ее бесстыдным образом.

Сдерживая себя, дабы не начать истерически брыкаться и бить Виктора в грудь, Оля медленно опустила к нему свое лицо и как можно спокойней проговорила:

— Ты даже не представляешь, какой у меня характер. До сих пор ты считал меня ребенком, верно? На самом деле так и есть. Но ребенок в душе иногда может смениться стервой снаружи. Ты наверное подзабыл сколько мне лет. Не маленькая уже. А те слезы, которые я проливала, это… это … всего лишь дешевое проявление чувств. С чего ты взял, что я слабый ребенок? Может быть, и у меня под юбкой найдется парочка ножей.

Сказала и замолчала.

«Какие к черту ножи? О чем ты плетешь?? Он же и так знает тебя уже как облупленную!»

— Под юбкой?

Руки опустились ниже.

— Неа, ни юбки, ни ножей. Оля, ну угрожать ты можешь мне сколько угодно, но этим ты только ухудшаешь свое положение, ты банально запугаешь меня до той степени, что я запру тебя связанной в комнате и убегу в страхе.

Да и еще, я ведь люблю тебя полностью, какой ты есть. В том числе и в виде стервы, хотя признаю в образе ребенка ты мне намного больше нравишься.

Ну Оля, ну потерпи немного, когда я еще смогу тебя связать? Не скоро ведь, дай насладится моментом.

В глазах промелькнул страх. Ведь Виктор сейчас мог сделать с ней что угодно. И при этом, не слишком напрягая себя.

Руки машинально сжались и вновь почувствовали на себе стягивающийся ремень.

— Ты не можешь сказать, что знаешь меня. Потому что я другая.

«Нет, он знает тебя, Ди. Знает.»

— И сними ты наконец этот проклятый ремень! А не то худо будет! — из последних сил выпалила она, ударив того в грудь.

Удар не сильно испортил настрой.

— Ди, ты ведь знаешь, я не причиню тебе вреда. Слушай, раз уж ты все равно уже меня оседлала? Может всетки доведем до финала, то занятие на котором нас постоянно прерывают? Клянусь если еще хоть ктото прервет нас вновь, я оторву ему голову.

Он прижал поясницу Оли, заставляя девушку нагнутся вниз.

И вновь принялся целовать ее.

«Оторвешь голову, значит. Ох, как я бы хотела на это посмотреееть»…

Пролепетала ехидная мысль в сознании, в то время, как ее тело вновь оказалось прижато к телу Виктора.

Связанным рукам ничего не оставалось, как скрыться под животом девушки. Поза была не очень удобная, но приходилось мириться. Всего пару секунд неустанных и страстных поцелуев.

Плечо заныло от боли, заставляя хозяйку опомниться и вернуться к жестокой связанной реальности.

«Черт побери»…

Внутренняя сила возопила от желания освобождения, заставляя Ди сжать кулаки и вновь почувствовать на себе затягивающийся ремень.

«Проклятые рефлексы!»

Внезапно девушка почувствовала присутствие холодного металла. Именно металла, в этом Ди могла поклясться! Она тут же вспомнила про нож Виктора и, примкнув к его губам, решила воспользоваться моментом.

Призыв оказался довольно простым. Нужно было лишь пожелать, чтобы нож, а точнее именно металл, оказался рядом. Боль внутри усилилась, но вскоре стала какой-то приятной. Ди растянула поцелуй на долгие секунды, затем надкусила нижнюю губу Виктора и ехидно улыбнулась. Нож завис в воздухе, по правому боку, возле уха парня.

Контроль давался еще сложнее, чем сам призыв. И игра начала стремительно превращаться для Ди в пережитые мучения.

— Я предупреждала.

тяжело дыша, проговорила она, молясь, чтобы не натворить ничего смертельного.

— А ты все опасней и опасней, с каждым днем.

— Ди! Не убивай меня прошу, пожалуйста, я ведь так сильно люблю тебя!!!

Усмешка. Ему казалось это смешным

Он вернулся к поцелуям, в свою очередь прокусив девичью губу. Их кровь смешалась со слюной.

— Убьешь меня? Наверно это моя ошибка, но я не могу принимать твои угрозы всерьез.

Он гладил груди девушки, и прижимал ее к себе.

— Виктор, ты не понимаешь… это серьезно… тяжело… сдерживать…

Слова давались тяжело и с каждой секундой металл начинал вырываться из под контроля. Хотя этого и не было видно, но девушка это ощущала до самой пронзительной боли внутри.