Долг

— Ну, тетенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства, — Дима нравоучительно начал внушать ей основы следственной работы в чрезвычайных ситуациях.

— Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? — Женщина поводила под носом Рыжова влажной ваткой, и тот вздрогнув начал приходить в себя.

— Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую-нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, — спокойно сказал Иваницкий.

Хмырь плаксиво сморщился и застонал.

— Мне больно, — заскулил он.

— Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения?

Тот обреченной помотал головой.

— Не знаю.

— Значит, нет, — констатировал Попов.

Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав несостоявшегося властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину предплечья.

— Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дергайте руками, пожалуйста.

Дима Попов навалился на хмыря сзади и придавил его руки к столу. Женщина стала обрабатывать искалеченные пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача.

— Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу.

Она не слишком сноровисто принялась оттирать руки от крови. Похоже, что для нее эта работа была не такой уж и привычной.

— Ну что же вы делаете. Зачем же так? Вы себе представляете сколько требуется организму сил на восстановление после таких травм? — продолжила она тем же возмущенно-нравоучительным тоном, что и три минуты назад.

Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощелка пытается его жизни учить.

— Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? — озвучил его мысли Дима.

Женщина резко выпрямилась.

— У вас своя работа. У меня — своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключенным должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет добропорядочным гражданином. А вы его в калеку превратили.

Последователи ДОЛГА переглянулись.

— Милая тётя. Если я тебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения, — заявил Попов. — Это — во-первых. А во-вторых: так я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, — продолжил спорить Попов.

— А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела, — не растерялась женщина.

— А ты на мне покажи, а то не верится, — издевательским тоном заявил Дима.

Зря он этот предложил.

— Дайте руку, — Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. — Дайте, дайте! Боитесь?

— Да, вот еще! Буду я еще бабы бояться!

Дима героически протянул волосатую лапищу вперед, чуть не заехав в лицо врачу. Женщина вынужденно отклонилась, возмущенно сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооруженным глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит.

Она вытащила тонкий шприц из упаковки. Сняла колпачок с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Попова попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему кулаком под дых или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом.

Женщина подошла к корчащемуся Попову и осторожно втянута иглу из кисти страдальца.

— Теперь вы мне верите?

Не удостоив Диму Попова больше даже взглядом, она вернулась к столу с Рыжовым.

Иваницкий смотрел на неё уже совсем другими глазами. Женщина была небольшого роста, обычного вида, полноватая. Скорее всего, она упорно боролась с лишним весом, но пока без особого успеха. Сложно было судить о её возрасте. Где-то от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она делала свою работу абсолютно спокойно, без эмоций. Залатав на скорую руку раны на кистях Рыжова и перебинтовав их, женщина подняла глаза на Иваницкого.

— А вы куда его хотите определить?

— В подвал, там камеры.

— Нет, нет. Из-за стола поднялся Нечаев.