Тихий Холм 1865

Кажется, я знал одну Анжелику… Правда, она умерла несколько лет назад, еще совсем ребенком. Сгорела. Я сильно переживал, она могла оказаться моей дочерью… Впрочем как и дочерью Винсента, Смита и еще целой дюжины мужчин… Ох уж эта потаскуха Керол! Почему она выбрала ТЕБЯ? А не отвечай, сам знаю. Чтобы от нас отвязаться… — Стивен помолчал. — Железка вживленная в голову… Слушай, бродяга, тебе явно нужно меньше пить! — сказав это он поднес флягу ко рту снова. — Удивительно, как сильно выросло в цене виски с уходом Винсента… Да… Простым людям надо как-то спасаться от этого Тумана и скотской жизни, ничего не попишешь. Зато они разом вспомнили про Церковь. Бернс все нарадоваться не мог. Да Здравствует Христианский Алкоголизм!

Прекрати нести чушь! Где Анжелика? ГДЕ ОНА? Я тебя спрашиваю, хренов Демон! — Твинс не выдержал и вздернул руку с кольтом вперед и вверх. Шериф в ту же секунду инстинктивно повторил это движение, но стрелять оба не стали. Потом Редлоу громко расхохотался.

Демон? Я? Да ты видно бредишь, дружок! Меня называли в этой жизни по всякому, но «хреновым демоном»… Иди проспись! — на этот раз Стивен смеялся открыто, без напряжения, его хриплый голос даже стал ненадолго мягче, но смех прервался также резко как и начался. Казалось, что вместе с хохотом шериф изрыгнул из себя разом весь хмель. Его глаза резко прояснились и стали холодными и цепкими. — Что ты знаешь о демонах, бродяга? Что? А я их видел. Вот этими самыми глазами. И не одного, не двух демонов, а целые легионы, неисчислимые армии, которые только и ждут своего часа. Они обступили этот Город со всех сторон. Они невидимы, но они УЖЕ здесь. Все люди в страхе позапирались в своих домах. Они надеются скрыться от них за гнилыми деревянными стенами. Дураки! А может быть просто трусы… Не так приятно встречаться по семь раз на дню с Сатаной… Видеть его кривой оскал в этом проклятом Тумане. Это уже не галлюцинации, это не ломка, после белого порошка. Винсент так и не появлялся больше, Клаудии в Городе теперь нет, но ДЕМОНЫ остались. И когда пошел снег, они перестали прятаться. Они стали нападать на людей, а безумцы в красных балахонах кричали и радовались этому Новому Порядку. ВСЕ надзиратели, слышишь, ВСЕ переметнулись к ним. Они начали с того, что вывели всех заключенных одною колонной куда-то в болота. Кажется в шахты. И те сгинули там. Я пытался все это остановить, пытался их образумить. Даже палил в воздух — они не слушали. Я не мог стрелять по своим ребятам, а они были достаточно сильны и властны, чтобы позволить мне жить. Чтобы я не сильно мешал им, они связали и приволокли меня сюда, и я видел все, что они сделали со Смитом. Он был порядочным лицемером и трусом. Джон пошел им наперекор всего лишь раз… Они выпотрошили его как свиную тушу. Не знаю, почему эти фанатики до сих пор не тронули Бернса. Видимо преподобный им не по зубам, но и это лишь до поры до времени. Улицы опустели, Голод и Чума достигли своего апогея. Я бродил по Тихому холму один, то тут то там натыкаясь на кошмарных созданий и зверей… И я ничего не мог сделать. Мне часто снился один и тот же сон, будто я сижу высоко на дереве, а под ним бродит кто-то огромный, жуткий и сильный. Корни дерева подрывают два зверя — белый и черный. На дереве рядом со мной сидит змея, готовая в любой момент ужалить. И мне страшно, я боюсь этой змеи и того, что ждет меня внизу. Но я держусь крепко. А сегодня мне приснилось, будто дерево наконец рухнуло. Приснилось первый раз за двадцать с лишним лет. И я уже не боялся. Я вытащил из винной лавки столько вискаря, сколько мог унести и засел здесь. Стал ждать. Я сидел, пил и гадал, как же будет выглядеть моя Смерть. Оказывается, у нее будет твое лицо. Но не бойся, я заберу тебя с собой, поскольку решил держаться до последнего. Ни Палач, ни Железный истукан, ни какая бы то ни была тварь еще, не сможет взять меня легко, — произнеся эту долгую речь на одном дыхании, Стивен взвел пистолет. — НУ! СТРЕЛЯЙ ЖЕ! ДАВАЙ СТРЕЛЯЙ! ЧЕГО ЖДЕШЬ?

Не ори, — Билл не испугался этого угрожающего крика. Он прекрасно знал, что тот кто кричит всегда чувствует свою слабость. — Ты совсем спятил. Опьянел от крови так, что не можешь вытравить этот хмель из себя даже пойлом. Ты же сам Палач! Ты сам Демон! Очнись, Кзулчибара! Откуда по-твоему взялись эти шрамы у тебя на голове? Вспоминай, вспоминай! Скажи, наконец, где Анжелика — это единственный, способ вытащить из этого дерьма всех и разом.

Да я палач, но я всегда убивал только во имя Закона. Я карал виновных, потому что имел на это право. Шрамы достались мне в память от милых краснокожих макак, они не всегда были такими тихими. А этот Кзулчибара… Я слышал о нем… Я видел его… Он даже не НАД, он просто ВНЕ любого Закона. Он разрушил Закон в этом Городе, а я ничего не смог сделать. Теперь я могу только лишь достойно умереть, — «Врет, но больше ничего дельного не скажет. Надо убивать,» — констатировал рассудительный Уильям.