Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5521
Вдруг что-то щелкнуло у Твинса в душе, и он, не медля ни секунды, оттолкнулся ногой от пола и рухнул прямо на стуле в сторону. В тот же момент шериф выстрелил, и у дальней стенки позади Билла разлетелась на осколки фарфоровая ваза. Предчувствие выручило Твинса, но его ответный выстрел лишь чуть оцарапал Стивену плечо. Даже будучи сильно пьяным Редлоу двигался с нечеловеческой скоростью. Он отпрыгнул от пули как дикая кошка. Движение получилось очень ловким и гибким, несмотря на его мощное телосложение.
И они пустились в беспощадно красивый танец смерти. Они ни на секунду не останавливались, рывками описывали круги по комнате и стреляли снова и снова, не способные поразить друг друга наповал. Пули застревали в стенах, едкий дым застилал глаза. Один раз Твинс случайно попал в Смита. Тело мэра слегка дернулось, когда пуля вошла ему в шею с глухим мерзким хлюпаньем. Где-то под ногами болтался хлам, все предметы в кабинете были перевернуты их размашистыми выпадами. Стивен был самый достойный из всех, когда-либо встречавшихся Биллу противников. Но он все же был пьян. А посему — обречен. Четвертая, выпущенная из кольта, пуля оставила во лбу на секунду задержавшегося шерифа аккуратную ровную дырочку. Он ошибся первым. Кровь брызнула из пробитого черепа, словно из опрокинутого стакана. На лице Стивена застыла гримаса отчаянной ярости, но он НЕ ПАДАЛ. Он стоял, слегка покачиваясь на месте, абсолютно не меняя своего выражения лица и даже снова и снова пытался поднять подрагивающую руку с оружием. Он продолжал ЦЕЛИТЬСЯ! Твинс стрельнул ему в голову еще раз, и еще. Лицо превратилось в кровавую кашу, раздробленные кости выпирали из-под кожи тут и там, нос будто провалился вовнутрь. Но шериф СТОЯЛ!
Сдохни же наконец Тварь! Сдохни! — Билл пытался выстрелить снова, но револьвер только беспомощно щелкал у него в руках. Редлоу медленно прошел вдоль комнаты, все также направляя на Твинса свой пистолет. Его сильно трясущая, теряющая силы рука все-таки смогла надавить на курок еще раз, но этот выстрел оказался уже неточным, и пуля пробила зашторенное окно. Словно идя на звук, Стивен тяжелыми шагами повалился в сторону занавесей, раскачиваясь так, будто он находился на корабле во время сильного шторма. Билл с содроганием смотрел на его лопнувший, изрешеченный выстрелами затылок, но все же в глубине души он чувствовал ликование: «Ответил! Ответил! Ты все-таки ответил, гад, за все. За Гудбоя. За то, что выкинул меня в шахту. За тот удар по лицу».
Редлоу рухнул в окно, оставив красные следы на выпирающих отовсюду кривых осколках. Обмотавшееся вокруг его тела черное покрывало смягчило звук удара о камни, но было уже ясно, что шериф не сможет больше подняться. За окном была непроглядная, темная ночь. В окно сразу устремился обжигающе холодный ветер. В кабинет полетели снежинки. Эти странные, большие и красивые снежинки… Несколько волков с площади кинулись к свежему мясу и принялись терзать труп шерифа с истинно звериным равнодушием. Они отрывали куски посочнее, выплевывали толстую ткань. А над всем этим висела Луна. Спелая полная луна, цвета желтого яда. Трещинки и пятна на ней складывались в Ее лицо. В лицо Анжелики, девушки с глазами, в которых жила Боль. Со стороны Собора часто и громко звонил колокол, словно Бернс решил возвестить всему Городу о смерти последнего служителя Закона. Этот мерный звон погружал Твинса в какое-то оцепенение, он смотрел на далекую, едва различимую сквозь снежный Туман фигурку священника на колокольной башне Церкви и в голове его было абсолютно пусто. Только гулкий звон. И Луна. «Эта панихида по всему этому миру. Я не смогу найти Анжелику… Я не смогу вернуться к ней… Теперь… Господи»…. И колокол бил все сильней и яростней. Даже отсюда был слышен мощный бас Карла призывающий всех сынов и дочерей Церкви выходить на улицы, ибо «близок час гнева его». Он кричал что нужно покаяться, оставить все грехи и ошибки в прошлом, кричал, что настало время отделения зерен от плевел. А на площади выли волки.
С одной из улиц донесся топот множества копыт. Билл перевел взгляд в ту сторону и разглядел целый отряд «Слуг Кзулчибары». Они ехали прямо по Городу, озаряя свой путь коптящими факелами. Человек тридцать-сорок, а может быть и больше. Их красные одежды развевались на встречном ветру, и даже самые крупные звери в страхе разбегались перед их колонной. Он различил крестообразные вырезы на их масках. Наверное, Культ за эти сорок дней подчинил себе Город настолько, что прятать лица больше не имело смысла. «Палачи… Это одежды палачей… Палачей и жестоких чудовищ. Они хотят во всем походить на своего могучего лидера, который теперь стал просто куском мяса для голодного зверья. Сейчас они захотят Мести. Ничего страшного, с Местью, как и со Смертью я давно уже на «ты», хотя обе они лживые подлые суки.» — Твинс отошел от окна. Ему нужно было снова убегать, поскорее скрыться где-нибудь от этих фанатиков. «Эх… Было бы у меня хотя бы двадцать патронов!
И они пустились в беспощадно красивый танец смерти. Они ни на секунду не останавливались, рывками описывали круги по комнате и стреляли снова и снова, не способные поразить друг друга наповал. Пули застревали в стенах, едкий дым застилал глаза. Один раз Твинс случайно попал в Смита. Тело мэра слегка дернулось, когда пуля вошла ему в шею с глухим мерзким хлюпаньем. Где-то под ногами болтался хлам, все предметы в кабинете были перевернуты их размашистыми выпадами. Стивен был самый достойный из всех, когда-либо встречавшихся Биллу противников. Но он все же был пьян. А посему — обречен. Четвертая, выпущенная из кольта, пуля оставила во лбу на секунду задержавшегося шерифа аккуратную ровную дырочку. Он ошибся первым. Кровь брызнула из пробитого черепа, словно из опрокинутого стакана. На лице Стивена застыла гримаса отчаянной ярости, но он НЕ ПАДАЛ. Он стоял, слегка покачиваясь на месте, абсолютно не меняя своего выражения лица и даже снова и снова пытался поднять подрагивающую руку с оружием. Он продолжал ЦЕЛИТЬСЯ! Твинс стрельнул ему в голову еще раз, и еще. Лицо превратилось в кровавую кашу, раздробленные кости выпирали из-под кожи тут и там, нос будто провалился вовнутрь. Но шериф СТОЯЛ!
Сдохни же наконец Тварь! Сдохни! — Билл пытался выстрелить снова, но револьвер только беспомощно щелкал у него в руках. Редлоу медленно прошел вдоль комнаты, все также направляя на Твинса свой пистолет. Его сильно трясущая, теряющая силы рука все-таки смогла надавить на курок еще раз, но этот выстрел оказался уже неточным, и пуля пробила зашторенное окно. Словно идя на звук, Стивен тяжелыми шагами повалился в сторону занавесей, раскачиваясь так, будто он находился на корабле во время сильного шторма. Билл с содроганием смотрел на его лопнувший, изрешеченный выстрелами затылок, но все же в глубине души он чувствовал ликование: «Ответил! Ответил! Ты все-таки ответил, гад, за все. За Гудбоя. За то, что выкинул меня в шахту. За тот удар по лицу».
Редлоу рухнул в окно, оставив красные следы на выпирающих отовсюду кривых осколках. Обмотавшееся вокруг его тела черное покрывало смягчило звук удара о камни, но было уже ясно, что шериф не сможет больше подняться. За окном была непроглядная, темная ночь. В окно сразу устремился обжигающе холодный ветер. В кабинет полетели снежинки. Эти странные, большие и красивые снежинки… Несколько волков с площади кинулись к свежему мясу и принялись терзать труп шерифа с истинно звериным равнодушием. Они отрывали куски посочнее, выплевывали толстую ткань. А над всем этим висела Луна. Спелая полная луна, цвета желтого яда. Трещинки и пятна на ней складывались в Ее лицо. В лицо Анжелики, девушки с глазами, в которых жила Боль. Со стороны Собора часто и громко звонил колокол, словно Бернс решил возвестить всему Городу о смерти последнего служителя Закона. Этот мерный звон погружал Твинса в какое-то оцепенение, он смотрел на далекую, едва различимую сквозь снежный Туман фигурку священника на колокольной башне Церкви и в голове его было абсолютно пусто. Только гулкий звон. И Луна. «Эта панихида по всему этому миру. Я не смогу найти Анжелику… Я не смогу вернуться к ней… Теперь… Господи»…. И колокол бил все сильней и яростней. Даже отсюда был слышен мощный бас Карла призывающий всех сынов и дочерей Церкви выходить на улицы, ибо «близок час гнева его». Он кричал что нужно покаяться, оставить все грехи и ошибки в прошлом, кричал, что настало время отделения зерен от плевел. А на площади выли волки.
С одной из улиц донесся топот множества копыт. Билл перевел взгляд в ту сторону и разглядел целый отряд «Слуг Кзулчибары». Они ехали прямо по Городу, озаряя свой путь коптящими факелами. Человек тридцать-сорок, а может быть и больше. Их красные одежды развевались на встречном ветру, и даже самые крупные звери в страхе разбегались перед их колонной. Он различил крестообразные вырезы на их масках. Наверное, Культ за эти сорок дней подчинил себе Город настолько, что прятать лица больше не имело смысла. «Палачи… Это одежды палачей… Палачей и жестоких чудовищ. Они хотят во всем походить на своего могучего лидера, который теперь стал просто куском мяса для голодного зверья. Сейчас они захотят Мести. Ничего страшного, с Местью, как и со Смертью я давно уже на «ты», хотя обе они лживые подлые суки.» — Твинс отошел от окна. Ему нужно было снова убегать, поскорее скрыться где-нибудь от этих фанатиков. «Эх… Было бы у меня хотя бы двадцать патронов!
Страница
71 из 99
71 из 99
