Чёрный Тёть

— Вася, ты? — раздался знакомый глуховатый голос. — Получил технику? Молодец. — Это был главный механик совхоза Сергей Миронович Филин. — А у нас тут ЧП из-за одного обалдуя. Достали уже алкаши!

— А что случилось? — не на шутку встревожился Василий.

— Да Цыриков наш, пьянь-механизатор, выехал с утра на вспашку, по дороге остановился обмыть племянника, тому сегодня два месяца стукнуло, ну, и попутал дороги, упёрся на стройку. Там ещё со сторожем добавил, плуг зачем-то отцепил, а тут и заглох посреди колеи; ничего в потёмках разобрать не могу. Кстати, назавтра к вечеру ливневые дожди обещают, пахать срочно надо, а все плуги уже по полям отправлены в ночное.

— Так давай я съезжу, — предложил Василий. — Всего делов-то на час.

— Так и знал, что ты не откажешь. Хороший ты человек, Вася, не то, что этот… Алкашная гордость совхоза! — Он мотнул головой на приближавшуюся сложными зигзагами невысокую фигуру в сопровождении ароматно-водочного перегара.

— Да, хорош! — невольно восхитился Василий замысловатым кренделям, выписанным заплетающимися ногами Цырикова. — Ты где плуг оставил?

Фигура добралась, наконец, до капота, и, согнувшись, устало оперлась на него руками.

— У-у к-к-котлвна.

Свежая волна перегара перебила вонь солярки из выхлопной трубы.

— А зачем вообще отцеплял?

Фигура помотала головой.

— Т-м м-я мгл првл…

— Можешь перевести? — спросил Василий Филина, но тот лишь беспомощно пожал плечами.

Цырикову удалось выпрямиться. Он сделал пару глубоких вздохов и более-менее членораздельно произнес:

­— Яммма ттам, мог ттррктор уттяннуть.

— Какая яма? Котлован, что ли? — не понял Василий.

— Нннет. Ямма. Рядм…

С этими словами, он тихо сполз на землю, улёгся на бок и захрапел.

— Вот черт! — Филин в сердцах пнул гордость совхозных алкашей, но добился в ответ лишь невнятного мычания. — Ещё и с этим возиться, а то замёрзнет!

— Поеду, — сказал Василий. — Пригоню плуг. Потом поглядим, что там с трактором, если не наладишь. Фарами посветим.

Филин нагнулся и подхватил под мышки нетранспортабельное тело.

­— Давай. Не задерживайся.

Василий переключил скорость, обогнул по полю засевший в колее трактор, и выехал на щебенку.

Ровная дорога невысоким уклоном тянулась вверх, высвеченная светом фар метров на сто, затем терялась в темноте с неясными огоньками звезд наверху. Довольно редкий лес по обочинам сейчас казался стенами чёрного мрака, тянувшегося изредка проглядывающими отдельными кустами к мерно тарахтящему тракторку. Позади нагоняла волна черноты, вбиравшая в себя уже пройденные метры пути. Темноту внутри просторной кабины с большими стеклами еле-еле нарушал подсвеченный приборный щиток. И сидевшему внутри Василию стало казаться, что он парит в вышине, неспешно плывет куда-то из неизвестности в неизвестность. Где-то справа должно было находиться озеро, куда местные ходили купаться, но его и днем-то отсюда было не разглядеть, а уж ночью тем более.

Впереди среди россыпи звезд одна вдруг налилась яркостью, опустилась вниз и начала увеличиваться. Василий не сразу сообразил, что это фонарь, скорее всего, керосиновый, поскольку ЛЭП сюда еще не протянули, хотя и обещали в скором времени, а ставить временно дизельный генератор дирекции показалось слишком накладно. Взбодрённый Василий посигналил, извещая сторожа о прибытии, затем открыл дверцу и попытался осмотреться.

В тусклом лунном свете довольно хорошо различались очертания сторожки. Василий посигналил ещё пару раз, ругнулся, не дождавшись никакого отклика, и выпрыгнул из кабины. Постоял немного и решительно направился к домику. Подойдя, дёрнул дверную ручку и убедился, что дверь наглухо закрыта изнутри. Василий постучал, прислушался. Показалось или нет, будто внутри что-то шевелится. Он громко выматерился и заколотил по струганным доскам двери с небольшой, с кулак, дырой в верхнем правом углу, откуда несло гарью, потом повернулся и принялся стучать сапогами. Шум поднялся такой, что не то, что покойника, братскую могилу можно было поднять. Но из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука.

— Помер он что ли! — Василий перестал стучать и приложил ухо к двери. Сторож явно был жив: тракторист расслышал звяканье и бульканье, и сплюнул.

— Ну, погоди, — громко пообещал он, — всё равно когда-нибудь вылезешь. Ужо я тобой поговорю!

За дверью завозились, потом дрожащий голос, запинаясь, произнёс:

— Кто там?

— Похметолог! — рявкнул Василий, и добавил уже спокойнее: — Я это, Исаев.

— Вася, ты, что ли?

— Нет, главбух с премией. Открывай!

Дверь чуть дрогнула и с противным скрипом отворилась. Из проёма опасливо выглядывал тщедушный трясущийся человечек в засаленных брезентовых штанах и драной майке.