Сага о любви

) Наплакавшись Сорокин любил шутить, мол «Эта книга станет не только хрестоматийной, но и войдет в кулинарный справочник!» Ну безус-ловно как на всех вечеринах в такого рода закрытом т. с русском клубе подавался холодец из целок. Им закусывался самогон настоянный на мозжечках амазонских матерей, а для гурма-нов было вино из первых менструаций, в букете с кровью невинных младенцев добровольно пожертвовавших уставшими от воспитания своих чад Амазонками. Новые блюда выезжали из Гигантской Жопы с торчащим в ней хуем

Лувр символизирующими сращение фискальных органов с идеей рога изобилия. Для того, чтобы получить очередной заказ, каждый должен был подойти к жопе с обратной стороны, отвесить три земных поклона, а затем, стоя на коленях же с заломанными руками, проделать символический кунилингус, что означало смирение перед новой системой-миллионлетнем матриархальным рейхом, где власть идеологии, будет заменена властью рубля и суши. Ворвавшись в банкетный зал, Геракл прокричал только «Попались!» Этого было достаточно для того, чтобы его команда в консолидации с в общем — то галактическими врагами своими — Хирургами, набросилась на застывших в разгуле пиршества врагинь. Каждый принимал решения на ходу. Гуру культурной революции поняли, что они совершив очередной эволюционный виток, опять пришли к Содому и Гоморре. Должно быть это им очень нравилось. Первыми по традиции были низложен бог: Fuck?

С наиболее читаемого сейчас во всем мире писателя Сорокина были спущены брюки. Зад его был кругловатым упитанным бритым и вообще очень походил на женский, когда в него ввели маслины по тайски, Владимир Георгиевич с замершей улыбкой на лице, полными, маслеными губами с вожделением стал читать Тантры и еврейские псалмы проклятий одновременно. Юркий Пелевин долго крутил пальцами перед лицом разбушевавшейся толпы, потом он поняв, что отболтаться не удастся, сказал что все сделает сам и кинулся к чашке с мухоморами, где как обычно перепутав красные с серыми, серьезно отравился и не вызвал аппетита у аудитории. Адский Папа уединился с дочерьми Сорокина, потому что они единственные представляли из себя нечто святое на этом празднике суши. Он не касался их плоти, но с упоением читал папины рассказы, которые вот — вот начнут преподавать по школьной программе, тем более они и сами теперь вошли в хрестоматийную литературку вместе с их любимой левреткой. В данный момент он с выражением прочитывал «Настю», потому что назвал в честь нее свою племянницу, начавшую теперь ходить аж в восемь месяцев. Мало того, намедни профессор узнал, что его теще с женой удалось оголить головку его сыну, когда тому не было отроду и трех лет, что он тоже считал большим прогрессом и принимал все на свой счет, как ответственный за шизофрению. Алина Витухновская, без которой не обходилась ни одна подобная вечеринка членов т. с союза писателей, танцевала во время драки голая в центре стола, но ее никто не трогал, потому что упаковав свою толстую задницу в одежды садо — маза, она мастурбируя, извлекала из пизды чуть размокшие марки и влагала их в уста участников погрома. Это по ее мнению должно было вызвать в воинственных рядах еще больший хаос, о котором она так мечтала. Какие — то вандалы завалили на роскошную кровать, на которой возможно это делала сама императрица, Толстую, действительно полную и уже в возрасте женщину. Они по своему обычаю не различали предметов с которыми сношались, а Толстой этого было как раз и не нужно. Высвободившись сразу и от комплекса полноты и от комплекса возраста, она верещала как девка из немецких порно на сеновале, к тому же ее заставили быть такой какая она есть на самом деле в присутствии Владимира, впрочем как и его, что вдвойне с оргазмом давало ощущение духовного высвобождения. Тому же способствовали и Алинины марочки. В общем богов, так они были бессмертны на этом Пире только отъебли. Остальных же отьебли, и убив сожрали в сыром виде, что было принципиально. Это была только очередная месть за месть за глаз, за зуб.

На виртуальной сцене появляется аморфный студент человеко — Рыло, он с угрюмым видом начинает делать какие-то непонятные жесты руками и крэпирует мрачным, даже я бы сказал чуточку инфернальным голосом. В глаза его вкручены линзы от бабушкиных очков, этому он научился у Мэрлин Мэнсона:

Над улицей Вязов опустилась ночь,

Попы и убийцы убежали прочь,

Грохочут ботинки, скрипят ножи,

Идет Фредди Крюгер — отец снов и лжи,

И вот тебе снится как сам ты точишь нож,

Летаешь как птица или кого ебешь…

Но Фредди приходит и все ставит на места,

Умрите чтоб он жил-его логика проста!

Вы жили в вечном страхе, как дураки,

Вам Фредди вытянет жилы, засадит нож в кишки,

Лежат недоумки в гробах из костылей,

Да здравствует Крюгер -убийца детей!

И раз, и второй, и третий и другой,

Фредди придет за тобой!