Завтра будет чума

Главное, не столбенеть, повторял я про себя, не столбенеть. Но тот ужас, который мы только что видели не выходил у меня из головы.

Неужели, сейчас все закончится?

Впереди виднелся лестничный пролёт. Видимо, мы подбегали к границе служебных помещений, которые обычно служили способом перемещения уборщиков и рабочих.

— Наверх, — крикнул я, указывая на лестницу. Резко завернув, и спотыкаясь, о нелепо высокие ступени мы побежали вверх.

— Не успеем, — в панике крикнула Ирка. Я старался не думать и об этом.

Я понимал — мы не скрылись, что позади за нами самая настоящая погоня. Я даже слышал отчасти приглушенные хрипы и не менее быстрый бег. Самое страшное, что, скорее всего, нас догонят.

Резь в лёгких была уже невыносима, ноги начинала сводить судорога, а дурацкие лестничные пролеты не заканчивались.

Меня вдруг толкнула мысль: а куда мы, собственно говоря, бежим? Какая панацея от ужаса внизу ждёт нас на крыше? И как мы попадём на эту крышу? Что в этих новомодных высоких новостройках? Люк, дверь? А если всё под замком? Я задумался о том, что у меня осталось в рюкзаке из полезного и что может пригодиться для проникновения в запертую дверь. Сознание перебирал мой нехитрый скарб: свитер, спички, небольшой фонарь, уже никому не нужный сотовый телефон, одна консерва, отвертка и впечатляющих размеров гаечный ключ. Одна из самых полезных вещей, что у нас есть. Чтобы не терять драгоценное время лучше сразу потянуться в крайнее отделение за ключом, так как отвертка вряд ли пригодится.

— Последний пролет, — хриплым голосом сказал Миша. Показались крайние ступени лестницы: они упирались в дверь на которой висел амбарный замок. Я на ходу уже доставал так кстати пригодившийся ключ.

Воображение рисовало более сложную конструкцию, поэтому я почувствовал некое подобие облегчения, когда увидел с чем нам предстоит столкнуться.

— Ломай ушки замка! — крикнул Миша.

Секунда мне потребовалась сообразить и отыскать взглядом то, что он имел в виду.

— Идут! — взвизгнула Ира. Я, не оборачиваясь, засунул гаечный ключ под замочную петлю и со всей силы дернул вниз. Петля слегка погнулась, но осталась на месте. Я несколько раз тяжело вздохнул, пытаясь успокоится и набраться сил.

— Шевелись, — взревел Миша. Я услышал, как он достал мачете. — Через минуту их будет тут сотня!

Я снова вставил гаечный ключ под петлю и рывком потянул на себя. Петля оторвалась от двери и со звоном упала на ступеньки лестницы.

Мы открыли дверь и, спотыкаясь, вбежали на крышу.

— Дверь! — я с силой её захлопнул и упёрся спиной.

Михаил подбежал ко мне и также развернувшись, стал рыться в своём рюкзаке.

— Нам нужно её заблокировать! — Ирка заметалась по плоской крыше здания в поисках нужных приспособлений для этого. Я почувствовал снаружи пока ещё редкие пинки и толчки.

— Цепь! — крикнул я, как только заметил взглядом железяку. Миша ногой подхватил толстую цепь и удивительно быстро замотал ею ручки.

— Она долго не продержится! — сказал я, тяжело дыша и отходя от двери, которая раскачивалась под натиском, натягивая только что найденную цепь.

— Давай свой ключ! Ирка, держи дверь, пока я буду вставлять, — Миша резко развернулся к ручке, и как только Ирка прижалась спиной к двери рядом со мной, воткнул между цепью многострадальный гаечный ключ.

Мы были спасены. Пока.

Глава 1

— Ненавижу этот мир, — проворчал Пётр Анатольевич, угрюмо разгребая счета за месяц.

Хотя он и несклонен был к меланхолии, все же впадал в некоторую апатию, когда приходило время всевозможных выплат, штрафов и налогов. Обычно в этот момент его сын и жена были рядом или для поддержки, или для того, чтобы напомнить о сумме денег, которая потребуется в этом месяце. Все эти данные Пётр Анатольевич скрупулёзно откладывал, записывал и придерживался не обходимого, по его мнению, баланса. Ни к чему он так болезненно не относился, как к непредвиденным расходам. Но сегодня жены, которая могла мастерски сгладить все острые углы, не было. Её командировка длилась вот уже три дня.

— Во сколько у тебя автобус? — Пётр Анатольевич хмуро посмотрел на своего сына.

— В девятнадцать сорок пять, — невозмутимо ответил Федор. Он терпеливо сидел на небольшом кухонном диване и помогал отцу упорядочивать квитанции.

— Ты посчитал, сколько тебе нужно денег?

Поколебавшись, Федя решил ответить более уклончиво, чтобы лишний раз его не злить:

— На самом деле почти и не нужно — я отложил зарплату. Если только на непредвиденные расходы.

Пётр Анатольевич удовлетворенно кивнул и слегка расслабился.

— Сколько?

— Сто евро.

Отец, слегка нахмурившись, перевёл глаза на стол, где лежал его расчётный лист.

— Вот когда ты женишься? — проворчал он.