Добавить в моё избранное
290 мин, 11 сек 5449
Она явно была не в духе.
— Мы тут вкалываем как лошади, а эти уроды раскатывают на джипах и деньги из нас вымогают! Нет, ну почему я обязана им деньги раздавать? У нас что тут, нет ни милиции, ни ОМОНа?
Взвизгнули тормоза. Болюхин шарахнулся за дверь и затаился. Из подъехавшего к черному ходу джипа неторопливо выгрузились двое парней с автоматами и так же неторопливо вошли в магазин. Болюхина не заметили, благо, никакой лампы над дверью не висело.
Раздался истошный женский крик, тут же прерванный резкими, частыми хлопками. Спустя минуту парни вышли наружу.
— Слышь, Саш, — сказал один, коренастый и в кожанке, — а я перчатки надеть забыл. Как ствол — бросать?
— А я свой и не собирался бросать, — ответил второй; этот был в куртке с капюшоном. — Ствол — он денег стоит.
Они сели в машину и уехали.
Болюхин, не мешкая, нырнул в магазин, вошел в подсобку и свернул к кабинету заведующей, откуда пробивалась полоса света. Наверное, в магазине никто не слышал выстрелов: в зале всегда шумно, а в очереди у водочного отдела вечно скандал.
Володя — старший продавец и заместитель Майи Евгеньевны, обмякнув, сидел в кресле с отверстием во лбу. Сама же Хозяйка, как часто называли Майю Евгеньевну, неподъемной полуторастакилограммовой грудой лежала под столом и слабо хрипела. По ковролину расплывалась кровавая лужа.
В это мгновение на глаза Сергею Викторовичу попалась полуоткрытая дверца сейфа. В замочной скважине торчали ключи. Бывший молодой специалист мизинцем потянул дверцу за уголок и вытаращил глаза на стопку купюр, высившуюся внутри. В мгновение ока они перекочевали в карман его ватника. Болюхин опрометью бросился из кабинета и в коридоре столкнулся с Липаном. Тот проницательно взглянул на него и спросил:
— Никак жаркое дело было? Замочил кого?
— Ты… ты чего болтаешь! — закричал Сергей Викторович. — Я там хлеба просил, а они…
— А в юшку ненароком вляпался? — хитро сощурился Липан.
— Чего? Какую еще? — Сергей Викторович взглянул себе под ноги и убедился, что от следов его ботинок оставались отчетливые кровавые разводы. «Черт, видно, и вправду ненароком вляпался».
— Ну да ладно, я тебя не сдам, — усмехнулся Липан. — Да я и сам видел, как отсюда моховские со стволами выходили.
— Это… моховские?
— Ну да, кто сейчас наш хозяин? Мохов. Видно, он что-то с нашей хозяйкой не поделил. — Липан сунул голову в дверь кабинета, быстрым, хищным взглядом окинул тела, задержался на открытом сейфе. — Ладно, луем отседова, пока не замели.
К тому моменту, как в магазине началось столпотворение, обоих бомжей уже и след простыл. Половину украденных денег Липан у Болюхина безжалостно отобрал, бесцеремонно обшарив его карманы. Сказал, что это будет по-товарищески. Однако наверняка положил глаз и на вторую половину, потому что самолично купил выпивку — четыре бутылки водки, хлеб и колбасу и пригласил Болюхина отметить удачный день в Марфо-Мариинской часовне. Спорить смысла не имело — Липан лет на двадцать моложе, да и нож у него имеется. Наверное, стоило бы отдать ему все, ну, почти все оставшиеся деньги, а самому слинять подобру-поздорову. Однако Болюхин уже шел навстречу судьбе и свернуть с назначенного пути был не в силах.
— Первый свой срок я начал мотать еще в восемьдесят первом, тогда пошел по малолетке. Грошовое дело было, палатку грабанули с пацанами… — рассказывал, развалившись на топчане, Липан.
— А я в восемьдесят первом в Африку поехал, — пробормотал Болюхин.
Он впервые оказался в таком странном месте. Полуразрушенная часовня стояла в аккурат на том месте, где по генеральному плану застройки города должны были возвести монумент покорителям Сибири. Да и часовенка по заверениям местных краеведов не представляла собой никакой исторической или культурной ценности. Строили ее в конце восемнадцать века местные умельцы-сидельцы, отправленные в ссылку за бунты да вольномыслие. Разве что Колчак в ней однажды молебен выслушал, когда драпал со своей армией. Однако сложенное из местного кирпича здание оказалось неподвластным имеющейся технике. Наполовину его развалили, потом попробовали взорвать, но тут обвалился потолок в одном из строившихся цехов подземного завода — и на стройку нагрянули дяди с усталыми, но добрыми глазами. В одну ночь посадили и подрядчика, и субподрядчика, и начальника строительства, и инженера по технике безопасности, а для верности еще и архитектора с собой прихватили. И, самое интересное, все арестованные тут же дружно признались, что получили задание взорвать завод прямиком от японо-британо-германско-американской разведки.
С той поры это место у городских чиновников стало считаться нечистым, и все здания стали возводиться поодаль от часовни, большей частью вокруг нее. И поскольку подземный завод все расширялся и расширялся вглубь, то и город строился, и к концу двадцатого века уже весь теснился вокруг часовни, чей недоломанный семигранный шатер можно было видеть почти с любой точки Нижнереченска.
— Мы тут вкалываем как лошади, а эти уроды раскатывают на джипах и деньги из нас вымогают! Нет, ну почему я обязана им деньги раздавать? У нас что тут, нет ни милиции, ни ОМОНа?
Взвизгнули тормоза. Болюхин шарахнулся за дверь и затаился. Из подъехавшего к черному ходу джипа неторопливо выгрузились двое парней с автоматами и так же неторопливо вошли в магазин. Болюхина не заметили, благо, никакой лампы над дверью не висело.
Раздался истошный женский крик, тут же прерванный резкими, частыми хлопками. Спустя минуту парни вышли наружу.
— Слышь, Саш, — сказал один, коренастый и в кожанке, — а я перчатки надеть забыл. Как ствол — бросать?
— А я свой и не собирался бросать, — ответил второй; этот был в куртке с капюшоном. — Ствол — он денег стоит.
Они сели в машину и уехали.
Болюхин, не мешкая, нырнул в магазин, вошел в подсобку и свернул к кабинету заведующей, откуда пробивалась полоса света. Наверное, в магазине никто не слышал выстрелов: в зале всегда шумно, а в очереди у водочного отдела вечно скандал.
Володя — старший продавец и заместитель Майи Евгеньевны, обмякнув, сидел в кресле с отверстием во лбу. Сама же Хозяйка, как часто называли Майю Евгеньевну, неподъемной полуторастакилограммовой грудой лежала под столом и слабо хрипела. По ковролину расплывалась кровавая лужа.
В это мгновение на глаза Сергею Викторовичу попалась полуоткрытая дверца сейфа. В замочной скважине торчали ключи. Бывший молодой специалист мизинцем потянул дверцу за уголок и вытаращил глаза на стопку купюр, высившуюся внутри. В мгновение ока они перекочевали в карман его ватника. Болюхин опрометью бросился из кабинета и в коридоре столкнулся с Липаном. Тот проницательно взглянул на него и спросил:
— Никак жаркое дело было? Замочил кого?
— Ты… ты чего болтаешь! — закричал Сергей Викторович. — Я там хлеба просил, а они…
— А в юшку ненароком вляпался? — хитро сощурился Липан.
— Чего? Какую еще? — Сергей Викторович взглянул себе под ноги и убедился, что от следов его ботинок оставались отчетливые кровавые разводы. «Черт, видно, и вправду ненароком вляпался».
— Ну да ладно, я тебя не сдам, — усмехнулся Липан. — Да я и сам видел, как отсюда моховские со стволами выходили.
— Это… моховские?
— Ну да, кто сейчас наш хозяин? Мохов. Видно, он что-то с нашей хозяйкой не поделил. — Липан сунул голову в дверь кабинета, быстрым, хищным взглядом окинул тела, задержался на открытом сейфе. — Ладно, луем отседова, пока не замели.
К тому моменту, как в магазине началось столпотворение, обоих бомжей уже и след простыл. Половину украденных денег Липан у Болюхина безжалостно отобрал, бесцеремонно обшарив его карманы. Сказал, что это будет по-товарищески. Однако наверняка положил глаз и на вторую половину, потому что самолично купил выпивку — четыре бутылки водки, хлеб и колбасу и пригласил Болюхина отметить удачный день в Марфо-Мариинской часовне. Спорить смысла не имело — Липан лет на двадцать моложе, да и нож у него имеется. Наверное, стоило бы отдать ему все, ну, почти все оставшиеся деньги, а самому слинять подобру-поздорову. Однако Болюхин уже шел навстречу судьбе и свернуть с назначенного пути был не в силах.
— Первый свой срок я начал мотать еще в восемьдесят первом, тогда пошел по малолетке. Грошовое дело было, палатку грабанули с пацанами… — рассказывал, развалившись на топчане, Липан.
— А я в восемьдесят первом в Африку поехал, — пробормотал Болюхин.
Он впервые оказался в таком странном месте. Полуразрушенная часовня стояла в аккурат на том месте, где по генеральному плану застройки города должны были возвести монумент покорителям Сибири. Да и часовенка по заверениям местных краеведов не представляла собой никакой исторической или культурной ценности. Строили ее в конце восемнадцать века местные умельцы-сидельцы, отправленные в ссылку за бунты да вольномыслие. Разве что Колчак в ней однажды молебен выслушал, когда драпал со своей армией. Однако сложенное из местного кирпича здание оказалось неподвластным имеющейся технике. Наполовину его развалили, потом попробовали взорвать, но тут обвалился потолок в одном из строившихся цехов подземного завода — и на стройку нагрянули дяди с усталыми, но добрыми глазами. В одну ночь посадили и подрядчика, и субподрядчика, и начальника строительства, и инженера по технике безопасности, а для верности еще и архитектора с собой прихватили. И, самое интересное, все арестованные тут же дружно признались, что получили задание взорвать завод прямиком от японо-британо-германско-американской разведки.
С той поры это место у городских чиновников стало считаться нечистым, и все здания стали возводиться поодаль от часовни, большей частью вокруг нее. И поскольку подземный завод все расширялся и расширялся вглубь, то и город строился, и к концу двадцатого века уже весь теснился вокруг часовни, чей недоломанный семигранный шатер можно было видеть почти с любой точки Нижнереченска.
Страница
6 из 85
6 из 85
