Чердак

Пустой двор, не спеша окутывающийся в сумерки, и высокая металлическая ограда, скрываться за которой от глаз хозяина этого дома может хоть целый танк. Но до того, что располагалось за оградой, Юре не было никакого дела; он думал о другом: «Интересно, как выглядит из себя этот тип, если он уже пришёл? — задумался Юра, тупо уставившись в окно. — Возможно, он метра под три будет; в руках его будет огромный топор мясника, которым он уже начнёт кромсать в щепки и пыль стены моего дома, поскольку двери я всегда за собой запираю. — Да, деревянные дедовы двери Юра давно поменял на металлические, укрепил стены дома, во все окна поставил металлические решётки, и даже в свой кабинет сдуру поставил металлическую дверь, за неимением деревянной. И теперь всегда, когда он машинально захлопывал её следом за собой, входя в свою рабочую комнату, дверь эта запиралась на автоматический замок. — А под рукой у меня ничего нет. — Внутренне он заставлял себя поверить, что никто к нему не пришёл — никакой «Писака»; но на самом деле считал он совсем по-другому…

В металлическую дверь раздался стук…

Юра так и замер на месте: уж чего-чего, а этого-то он никак ожидать не мог. Единственное, что отделяло Юрия от внешнего мира, это зарешёченное окно и дверь, которая — судя по всему — захлопнулась следом за ним чисто машинально, и теперь всё зависело только от Юрия, открывать ему эту дверь стучащемуся или не открывать, поскольку этот «стучащийся» — каким бы сильным и безумным он ни был — вряд ли сможет вышибить эту стальную дверь.

Но пугало Юрия совсем другое: чёрт с ней, с дверью, но… кто это?… Он вошёл в его дом, пока тот спал, поднялся по лестнице на второй этаж и решил, что имеет полное право зайти в Юрину рабочую комнату и… И что он, этот «стучащийся», намерен предпринимать дальше?… Ведь — хоть Юра и старался как мог уверять себя в обратном — это тот самый, кому он сегодня звонил по шести шестёркам и из-за кого он не смог обеспечить себе «спокойный вечер»; уж не он ли (нечто вроде сорокалетнего лейтенанта милиции) загипнотизировал Юру, что тому вдруг ни с того ни с сего приспичило вздремнуть, завершив свою неудачную поездку? Хоть Юра и пытался уверять себя в том, что за дверью стоит всего лишь Алла (или не Алла, а ещё какую-то подружку принесло к нему без приглашения), или какой-нибудь приятель-шутничок решил разыграть его, но только не тот («Писака») тип, из-за которого с самого утра СТОЛЬКО ВСЕГО произошло в этом тихом безобидном городе (или ещё только собирается произойти).

Медленно и бесшумно Юра подошёл к двери, сразу как стук повторился… Повторился он в настойчивом и упорном темпе, медленно и уверено: бум-бум-бум-бум. У Юрия почему-то ёкнуло сердце.

— Не стой под дверью, как сирота казанская, — донёсся из-за неё тот самый — низкий и неприятный голос, только теперь этот голос не был искажён телефоном, и в нём чувствовалась изрядная доля издёвки, — к тебе же гости пришли. Открывай.

Но Юра, хоть сердце его и находилось уже неподалёку от пяток (он не ожидал, что ситуация сложится именно так), испуга решил не выказывать, хоть и понимал, что тот, кто стоит сейчас за дверью, наверняка видит его больше чем насквозь.

— А почему это я (на «я» ударение; прим. автора) должен открывать? — не выказывал он того, что коленки его сейчас подрагивают.

— Ты предлагаешь мне это проделать? — осведомился приглушённый закрытой на замок дверью голос.

— Я думаю, мы могли бы с тобой поспорить, что при всей твоей успешности, у тебя это получилось бы весьма неплохо. — Юра и сам не понимал, чего он добивается: то ли тянет за хвост кота, то ли вполне уверенно пытается не допустить этого субъекта в свою «рабочую комнату» (и по свою душу).

— У меня весьма неплохо получится отправиться сейчас на чердак. А что будет дальше… решать твоему дому, его чердаку и — разумеется — тебе. Удовлетворит ли тебя подобная растасовка?

— Слушай, — решил Юра перейти на нормальный диалект, — объясни ты наконец толком, зачем тебе всё это, и что вообще происходит.

— Отдаймнемоёотдаймнемоёотдаймне… Как думаешь, что сие могло бы означать?

— Ты тот огромный исписанный лист ищешь? — ответил Юра.

— Уже нет, — сказал голос. — Понял, что бесполезно это. Но хотелось бы, знаешь ли, вернуть его назад. Однако, с помощью твоего чердака я мог бы написать кое-что новенькое; может быть и восстановить то «начало»… Хотя, я наверняка мог бы восстановить «посеянный» твоим разгильдяйством лист, может даже — улучшить. Если бы ты мне помог.

— Я не пойму, что тебе мешает, — разговаривал Юра с этим неприятным голосом уже как с человеком. — Залазь себе на чердак, да твори, как ты это делал тайком от меня. Зачем я должен уезжать из своего дома?

— Я не могу тебе сейчас это объяснить, — отвечал голос. — Ты можешь мне не поверить.

— Почему я могу тебе не поверить? — полюбопытствовал Юра.

— Потому, — дал голос полный ответ.