Кладбище

— Это кладбище просто так не отпустит, — обреченно сказал он. — Скажите мне, что со мной? я буду жить?

— Все будет хорошо. Только не волнуйтесь так.

— Хорошо, — тихо ответил он, подумав, что все равно все оканчивается кладбищем — это только кажется ему, что он выпутался из истории… — Не все так просто! Вспомнились документальные кадры из фильмов про животных, те одновременно жестокие и одновременно зрелищные моменты, когда хищник, играя с жертвой, подбрасывал ее в воздух и ловил когтистой лапой, или зубами. В те короткие секунды полета, жертву можно было назвать свободной…

Он заметил, что медсестра намеревается покинуть его, и остановил ее просьбой:

— Зеркало, всего лишь зеркало. Я чувствую, что волосы мои от пережитого кошмара стали седыми. Я хочу увидеть себя…

— Вам не стоит беспокоиться, — бросила она, быстро удалившись.

Через десять минут, собираясь домой после суточной смены, она наставляла вступающую на дежурство сестру.

— Только не давай ему зеркало и не допускай, чтобы рядом с ним могли оказаться предметы с зеркальной поверхностью. Он уверен, что вчера был молодым… Раза три, он приходил в себя, каждый раз твердил про какое-то бесконечное кладбище, а когда видел свое отражение — впадал в безумную истерику, которая заканчивалась, тем, что он терял сознание, и все начисто забывал. Потом конечно он приходил в себя, и все переигрывалось как по нотам.

Новая медсестра озадаченно глядела на беспокойного старичка, через полуприкрытую дверь. Его белые волосы сливались с подушкой, лицо напоминало сморщенный сухофрукт.

— Говоришь: он помнит себя молодым? У него очень хорошая память.

Они тихо захихикали. Их смех оказался так заразителен, что Виктор, даже не слыша его, тоже начал смеяться. Смеялся он без звука, точно боялся, что его может кто-то услышать. Он широко раскрывал рот, и морщинистые щеки раздувались как меха.

— Сейчас опять начнется. Он потеряет память.

Медсестры перестали смеяться, и замерли. Смеялся только Виктор. Кровать тряслась под ним так сильно, что ему казалось, будто весь мир трясется и падает в огромную, как братская могила, яму.