Кладбище

Это удалось ненадолго. Когда он побежал, звук вернулся. Он ревел как сигнальные гудки догоняющих его гоночных автомобилей, беспощадно резонируя в каждой клетке мозга.

Виктор забыл, где бежит. Могилы превратились в барьеры, которые он перепрыгивал, убегая от невидимого преследователя.

Машина осталась за спиной, и он не мог ничего с этим поделать. Уже не спрячешься от своего страха под металлическое одеяло. А даже если спрячешься — смерть найдет тебя и там. И он бежал сломя голову, боясь оглянутся.

Ширина кладбища подтверждала его самые пессимистические предположения. Оно было поистине безгранично.

Виктор прыгал по надгробиям, как человек боящийся замочить обувь, во время ливня прыгает по выступающим из грязной воды клочкам суши.

Острая оградка зацепила его ногу, и он упал, ударившись подбородком о землю. Зубы чуть не скрошились в пудру. Щиколотка застряла между треугольными наконечниками железных прутьев, и он закричал.

Никто и ничто его не догоняло, значит можно было сражаться.

Ругаясь, он приподнялся от земли и заметил то, во что не мог поверить.

Зеленую стену хвойных деревьев.

Оазис жизни вне кладбища, больше похожий на желанно-призрачный мираж.

Он выдернул покалеченную ногу из прутьев оградки, и снова побежал. До леса оставалось совсем немного, набравшись уверенности, он даже обернулся назад, и заметил, что позади никого нет, и можно не торопится.

Он попрощался с непостижимым жестоким кладбищем, но оно, не желая его просто так отпускать, разверзлось прямо под ногами, поглотив в свою сырую пучину.

Время остановилось.

Виктор лежал на дне глубокой ямы. В нее можно было десять гробов положить, и он не понимал, как ее смогли такую выкопать.

Утреннее небо, только что большое, сузилось до прямоугольного формата могильной рамки. Какая-то злая ирония виделась ему в том, что даже небо с четырех сторон ограничено сырой кладбищенской землей.

Упираясь ногами в стенки могилы, он руками вгрызаясь в рыхлую землю, начал выбираться наверх. Голубое небо становилось ближе, и он, невзирая на боль покалеченной щиколотки, стиснув зубы, двигался к своей цели.

Падая в эту яму, он заметил вокруг себя еще около десятка вырытых могил. Кто и для кого их готовил на этой дикой окраине?

Ему нужно было выбраться отсюда. Первая попытка закончилась неудачей: комья земли одновременно под рукой и ногой осыпались, и он, цепляясь за стенки могилы, полетел вниз, едва не сломав шею.

Противный писк снова полонил его слух. Он был тем более страшен, что Виктор до сих пор не мог понять, снаружи он раздается или рождается в его воображении. Глядя на голубой прямоугольник, он почувствовал, что рядом с могилой кто-то есть. Опять, как и со звуками — ему не нравилось, то, что его ощущения перемешивались с реальностью.

Но похоже на этот раз он не ошибся в своих ощущениях: бредил не он.

Мерзкий писк стал сильнее, он ревел, как струна электрогитары, и комья земли посыпались с краев могилы, на его голову. Сначала он понадеялся на то, что это случайность, и невидимые преследователи минуют могилу, в которой он от них затаился. Но худая надежда эта быстро умерла; то, что находилось над ним, знало, что он там. Комья земли посыпались все быстрей и быстрее, и дымчато-синее небо начало уменьшатся у него на глазах.

Он оказался в безвыходном положении, наверху и внизу его ожидала смерть.

Заживо погребенный, он тщетно пытался пошевелиться, и, выплюнув землю, со всей мочи закричал.

Крик ему не помог. Он лишь привлек к нему внимание всех кладбищенских червяков и насекомых, и они поползли к нему.

Виктор открыл глаза, когда уже не мог держать их закрытыми.

Он лежал на кровати в помещении, которое очень походило на больницу, и он в своих впечатлениях не ошибся. Симпатичная, молодая медсестра, заметив, что он пришел в себя, прервала общение с другим пациентом, и направилась к нему, остановившись у изголовья кровати. Заговорив с ней, он в первую очередь поинтересовался обстоятельствами, при которых его отыскали, и очень удивился, когда узнал, что его машину нашли в кювете, вместе с ним.

— Разве меня не выкопали из земли? — спросил он, припоминая те последние минуты, когда находился в сознании.

— Нет. То, наверное, был страшный сон, — устало ответила она, поправляя его одеяло. — Забудьте его.

— Забыть? — задумчиво спросил он, и тут же встрепенувшись, спросил: — Моя машина, когда ее нашли, находилась возле кладбища?

Медсестра ответила отрицательно. Он спрашивал про огромное кладбище за городом, мимо которого нельзя было проехать, но она ничего об этом не знала, и он успокоился: — Значит, кладбища нет? Значит оно позади? — недоверчиво шептал он. — А как же моя жена?

Медсестра пожимала плечами: чего не знаю, того, мол, не знаю.