Гора

— Ещё лучше… — даже растерялась я, переваривая столь дикую фантазию. — Слушай, ну почудилось тебе что-то пёстрое в кустах, но нельзя же…

— Не почудилось, а видела. ВИ-ДЕ-ЛА! Вот как тебя сейчас! Заметила сначала странный шар, затем из пёстрого тряпья вытянулась бабкина голова на длинной-предлинной шее и начала мерно так раскачиваться как… как… словом, ядовитые змеищи так делают! Главное, у меня сердце от жути останавливается, а вы все спокойны, никто ничего не замечает… эх, где моя успокоительная бутылочка!

— Вот-вот! После бутылочек не только пёстрые шары, настоящие черти начнут мерещиться!

— А бабуля и есть чёрт, — нравоучительно подняв палец, заявила совсем пьяная подруга. — Вернее — старая чертовка, хи-хи-хи…

Я психанула, бросила караулить надравшуюся до глюков дурочку, и чтобы немного остыть вообще ушла прочь. Как-то враз надоела и громкая музыка, и не в меру разбесившаяся компания. Сейчас они взялись изображать пляску зомби, врубив в качестве сопровождения тяжёлый рок. Конвульсивные содрогания очень неприятно подсвечивала хмурая луна, а угрожающие ритмы рока вызвали в сердце тревогу. Присоединяться к подобному бедламу не хотелось, поэтому я решила осмотреть пока развалины, которые находились от привала в паре десятков метров. И там явно было потише.

Отсюда музыка действительно звучала приглушённо. И луна над разрушенным домом уже не хмурилась, а старательно поливала ярким светом нагромождение камней, поэтому можно было ходить не споткнувшись. Луна же повела меня в обход россыпи, высветив кусок сохранившейся стены и большой пролёт красивой каменной лестницы, спускающейся куда-то вниз.

Это уже становилось интересным! Я даже хотела сбегать и позвать Сашу, но потом передумала. Пусть себе расслабляется, он и так вечно ходит хвостом. Ещё удивительно, как это теперь не увязался.

На лестничный пролёт я ступила с опаской — а вдруг сейчас качнётся и рухнет! Но нет, стоял накрепко, внизу же просматривалась довольно просторная площадка, засыпанная сором без крупных обломков. И тогда я медленно и осторожно принялась спускаться, раз и навсегда изменив этим глупым поступком собственную судьбу.

Плиты площадки оказались разноцветными, с загадочными рисунками, которые так и хотелось хорошенько рассмотреть. Я и принялась разглядывать, сдвигая скопившийся сор ногой туда-сюда, как вдруг за спиной прозвучал ледяной смешок. Очередная плита беззвучно шевельнулась, встала на дыбы, и сбросила меня вниз в раскрывшуюся темноту.

Убиться я не убилась, упала на довольно рыхлую и влажную землю и тут же вскочила, задрав голову вверх. В метрах трёх надо мной опускалась, вставая на место плита. Опускалась очень медленно, сантиметр за сантиметром, и безжалостный лунный свет успел ознакомить с ещё одной местной достопримечательностью. Чуть в стороне, на низком каменном постаменте стоял… ой мамочка… большой тёмный гроб?! А за ним, полукругом, какие-то столбы, увенчанные… кажется головами младенцев?

Лунные блики, как по заказу, взяли и осветили один такой столб поярче. Отнюдь не мёртвая, живая, только невероятно омерзительная голова на верхушке ощерилась, а потом ещё и зашипела в мою сторону. И, непонятно как, на каком-то автомате — мозги были не задействованы, поскольку превратились в кисель, — я подхватила с земли увесистый голыш и что есть силы запустила в отродье. Голова, получив скользящий удар по уху, испустила болезненный вопль, из-за столба показались тощие лапки, потом тельце, покрытое то ли пухом, то ли редкой шерстью, и уродец пополз вниз. И в этот момент меня, наконец-то, накрыл благословенный обморок!

Жаль в тот миг я не умерла. И даже пролежала в обмороке не слишком долго, потому что когда очнулась, жуткая тварь ещё щерилась на меня, стоя на четвереньках и нависая над самым лицом. Но когда вознамерилась укусить, ей это сделать не позволили.

Осветив подвал под плитами собственным зеленоватым светом, рядом появилась разговорчивая бабуля из деревни: низенькая, толстая до шарообразности, и в ворохе пёстрых одёжек, густо облепленных сейчас листвой и хвоей. Прости, Галка, что я тебе в очередной раз не поверила…

Тем временем мерзкий уродец обиженно разорался и полез к бабке на плечо, указывая грязной лапкой в мою сторону. Старуха пробормотала что-то успокоительное, после чего маленькое чудовище утробно заурчало, соскочило с плеча и запрыгнуло обратно на свой столб. Умостилось там, выставив головёнку точно над верхушкой и опять застыло, будто впало в прострацию. Остальные уродики на столбах продолжали торчать неподвижно, иногда открывая и снова смежая тёмные веки.

— Умаялись морочки по лесу за вами бегая, — непонятно пожалела старуха, запросто усаживаясь возле гроба. — Давай ка поговорим, вот только не вздумай закатывать истерики, меня не проймёшь! В общем — друзей своих больше никогда не увидишь, тебе с горы ходу нет. Ну вот, начались слёзы-сопли!