Город, которого нет…

— Петечка, родной, я знала, что ты нас спасешь, мы столько страху натерпелись. Саныч бедный, он его бензином… у нас на глазах … и поджёг… И нас хотел… А я, не знаю как получилась, надавила на что-то и его… Ты видел?

— Видел видел, это ты на газ нажала.

— Да, наверное, Петечка. А как мы поедем, ты сядешь за руль?

— Придётся.

— А почему ты на патрульной машине? Мы же вызывали помошь, но они не приехали, а тут ты на патрульной…

— Потом, Алька,-сказал Пётр, понимая, что не сможет быстро ответить на все вопросы девушки.-Садитесь,-скомандовал он, обращаясь ко всем,-сейчас поедем.

Он выглянул на улицу и махнул парню рукой:

— Эй Серафим.

— Я Тимофей.

— Да, прости, забыл, ты едь впереди нас, а я за тобой.

— Слушаюсь!-по-военному ответил парень.

— Да, ещё, чуть не забыл-вот сейчас можешь включить сирену.

— А маячки?

— И маячки.

— Слушаюсь!-лицо парня просияло.

Пётр завёл автобус, включил заднюю передачу и аккуратно выехал с заправки. Раздавленное и почти разрубленное пополам тело сползло по стене и осталось лежать на тротуаре. Тимофей уже включил сирену и маячки, вырулил с заправки и ждал их на дороге.

— Ну, скатертью дорога!,-сказал Пётр, и обернувшись к Алевтине, которая заняла ближайшее к водителю сиденье, попросил:

— Спели б вы что-нибудь, а?

— Конечно, милый.

Алевтина поправила немного сбившуюся на затылок косынку:

— Ну что, девчата, споём?!

— Споём, Алька!

— А какую?-спросила Лиля Долгова

— А давайте нашу, бабоньки!-крикнула Светка ермакова.

— Запевай, Лилька!

Скромная Лиля Долгова игриво повела плечами, выпятила пышную грудь, приосанилась и запела:

Мой ласковый и нежный зверь

Я так люблю тебя, поверь!

И женщины, все как одна, тут же подхватили песню:

Я так люблю тебя, поверь,

Мой ласковый и нежный зверь!

Это была их старая фабричная песня. Она состояла только из одного куплета, но женщины за долгие годы научились так чередовать в ней слова, что каждый раз она звучала по-разному. Слова этой песни были полны скрытого смысла, они проникали прямо в душу женщин, многие из них уже вытирали свои мокрые от слёз щёки мятыми платочками.

Ласковый, ласковый!

Нежный, нежный!-Речитативом во весь голос повторяла Лиля Долгова.

Затем вступала Света Ермакова:

Я так люблю тебя!

Я так люблю тебя!

За ней была очередь Алевтины, и Пётр, который внимательно следил за дорогой, узнал голос своей любимой, а она звонко пропела:

Нежный зверь!

Нежный зверь!

А за ней все женщины разом грянули:

Мой ласковый и нежный зверь,

Мой ласковый и нежный зверь!

От мощи звонких девичьих голосов стёкла автобуса задребезжали, и к горлу Петра подкатил комок.

Это была песня о любви, о любви к неведомому ласковому и нежному существу. Припев в этой лирической песне всё время менялся, и сегодня в качестве припева девчата выбрали слово «зверь». И в эту ночь это слово наполнилось особым смыслом, сейчас оно символизировало победу добра над злом, света над тьмой. Припев рассказывал об их, пусть маленькой, но такой важной общей победе над чем-то страшным и холодным, что сейчас осталось позади.

Зверь!

Зверь!

Зверь!

Зверь!

Гремел хор женских голосов. Некоторые из ткачих поддавшись неуловимому ритму бешено завращали глазами и закрутили головами. Их косынки слетели и растрепавшиеся волосы яростно хлестали по воздуху. Лиля Долгова не выдержала первая, бросилась на пол и стала рвать на себе своё ситцевое платье, она крепко сжала свои полные, белые груди обеими руками и громко зашептала. И хоть её шёпот почти утонул в звонком хоре ткачих, но всё равно Пётр услышал слова, которые она повторяла:

— Где ты, мой зверь?! Зверь мой! Зверь! Я хочу тебя. Зверь!

Её примеру последовала и Света Ермакова и Дина Торопова, и ещё несколько самых молодых девчонок. Две из них, содрав свои платья, обнажённые сидели на полу и, что было сил, хлестали друг дружку по щекам.

Зверь!

Зверь!

Зверь!

Одна из ткачих обхватила никелированный шест возле входной двери и стала медленно стаскивать с себя одежду, пританцовывая возле него.

Автобус въехал в город. Громкое пение ткачих было хорошо слышно на улицах, и некоторые из прохожих, подпевая, последовали за ними. Казалось, только сейчас люди в городе вспомнили про фабричный автобус, который не вернулся вовремя. Некоторые из них ещё спрашивали друг у друга, что случилось, но больше было таких, которые просто сразу радостно шли на встречу, махая руками и улыбаясь.