Чужие грехи

Она наверняка валялась где-нибудь в кладовой.

— Папа, ты сегодня не задержишься на ферме?

— Надеюсь, что нет. Мартин выплату задерживает, задери его. Стану я ещё перерабатывать. А что?

Белита задержала дыхание.

— Да, разговор есть, — сказала она.

Отец выпрямился возле машины.

— Само собой, поболтаем. Что-то натворила? Что-то серьёзное?

— Нет, это насчёт Анни. — Изабель махнула рукой. — Давай до вечера!

Отец махнул рукой в ответ и вернулся к поискам.

Ближе к вечеру погода испортилась: подул ветер, небо набрякло, набралось противной серости. Брызнул мелкий занудный дождь. Изабель не взяла зонт — так хотелось думать, что солнечный денёк продержится хотя бы сегодня! И теперь приходится прятаться под навесом автобусной остановки, ждать, когда дождь хотя бы немного уймётся. Белита поиграла брелком на ремешке сумки. Холодный порыв ветра заставил поёжиться. Как начать разговор с отцом?

Возле остановки притормозил тёмно-синий «Фиат», боковое стекло опустилось. Это был дядя Кристен — друг семьи. Примерно возраста её отца, белобрысый добродушный очкарик. Он жил всего за два дома от них — сейчас это оказалось очень кстати.

— Привет! Садись. Продрогла?

Изабель поспешила воспользоваться предложением.

— Есть немного.

Они тронулись. В салоне было тепло, уютно. На зеркале заднего вида болталась ёлочка-освежитель, на полке над бардачком валялись смятые чеки и какие-то коробочки.

— Ты что-то невесёлая, — сказал дядя Кристен. — Проблемы в школе?

Изабель оторвалась от созерцания разводов и капелек на лобовом стекле.

— Ой, нет. Ерунда всякая…

«Фиат» вдруг дёрнулся и начал терять скорость. «Нет, нет! — пробормотал дядя Кристен, прижимаясь к обочине и включая «аварийку». — Только не сейчас!» Он несколько раз повернул ключ зажигания. Автомобиль послушно гудел стартером, но не заводился. Дядя Кристен открыл капот и со вздохом вылез из машины. Он повозился немного; сквозь шум дождя то и дело доносился его сердитый голос. Наконец, дядя Кристен вернулся в салон, принеся с собой запах влаги и машинного масла.

— Тут я сам не справлюсь. Но ты не переживай, механик будет минут через десять. Я его хорошо знаю, он тебя добросит до дома. — Дядя Кристен погрозил пальцем. — И даже не думай возражать. Простудишься — какие тут шутки — что я скажу твоим родителям? Как они там, кстати?

Изабель смущённо улыбнулась и пожала плечами.

— Да, как обычно, вроде бы.

Минуту-другую они сидели молча. Дядя Кристен вытер платком мокрые залысины и заговорщицки подмигнул Изабель.

— Что-то определённо с тобой не так. Неужели, Лорель бросил тебя? Давай, поделись бедой с дядей Кристеном. Раз мы застряли тут.

Изабель покусала губу, поправила сумку. В самом деле, почему бы и нет. Дядю Кристена она знала с самого детства — он всегда готов был выслушать её. И она доверяла ему. Сейчас Белита пыталась понять насколько.

— Анни. У неё проблема, — сказала она и внимательно посмотрела в глаза собеседнику. — Только обещайте никому не рассказывать. Ладно?

— Шутишь? Могила!

— Может быть, всё не так страшно, — продолжила Изабель, — не знаю. Просто мою младшую сестру мучают кошмары. Знаю, знаю, кошмары многим снятся. Но кошмары Аниты повторяются. Одни и те же, через какое-то время. Понимаете? Не разные. Как она говорит — почти совершенно одинаковые.

— Что же ей снится?

— Думаю, это не так важно. Важно то, что у них один и тот же сюжет. Три ночи подряд, как сериал ужастиков по телеку. Но ведь так не должно быть, дядя Кристен? Почему они ей снятся?

Дядя Кристен пошевелился в кресле.

— Сложно сказать. Я не специалист в сновидениях. Но что-то мне подсказывает, что это такое наказание. Кара Господня.

Изабель вскинула брови.

— Божья кара? Но вы ведь не верите в Бога! Сколько я вас помню… И вы даже иногда спорите с мамой…

Дядя Кристен улыбнулся.

— Послушай, — прервал он её, — послушай, что я тебе скажу. Не может человек без веры. Вот чтобы совсем без веры, понимаешь? Он должен во что-то верить, как я думаю. Хоть в Бога, хоть в Чёрта. Ну, чтобы не свихнуться, чтобы было что за душой. Эх, это тебе не шутки, понимаешь? Я вот не верю в Бога, которого придумали за меня две тысячи лет назад и теперь всучили, как должное. Я верю в собственного Бога, которого придумал себе сам. И он мне нравится больше, чем тот, который из Библии…

Дядя Кристен замолчал, глядя прямо перед собой. Дождь заметно усилился. Он теперь гулко стучал по металлической крыше, его крупные капли бились о капот и о лобовое стекло, разлетаясь на сотни крошечных стеклянных осколков.

— Почему же? — спросила Изабель.

Дядя Кристен повернулся к ней. Таким серьёзным Изабель его никогда не видела.