Сердце Инженера

Говорил он негромко, но голос его разносился над прудом, и дальше окрест, и при звуках его чернильные щупальца Норы испуганно подергивались, поджимались.

— … Если однажды ты сумел найти Вход, это не значит, что тебе откроется и Выход.

— Сердце Инженера! — торжественно ответил Полянский. Глаза его сверкали, улыбка не сходила с губ.

Шеф молчал. Лицо его оставалось невозмутимым, но зрачки — мне было видно — сделались размером с игольное ушко.

— Я узнал рецепт, враг мой! — торжествовал Полянский. — Твое сердце станет моим заветным ключиком. И я вернусь… О, я вернусь, Инженер! В наш волшебный, в наш Блистающий мир…

Шеф молчал.

— В мире снооов, в мире снов, — фальшиво пропел Полянский, дирижируя самому себе набалдашником трости. — Все надежды и мееечты…

— В горисполкоме будут жить проститутки, бесплатный прием круглые сутки? — процитировал шеф невозмутимо.

Полянский окаменел лицом.

— Довольно, Инженер, — ощерился он. — Вели своей свите бросать стволы. Сопротивление бессмысленно. В этом раунде вожу я!

— Ты всегда был склонен к позерству, — сказал шеф. — Это дело касается только нас двоих. Останови процесс, пока не поздно… — он кивнул на чернильные пятна в сером небе. — Я к твоим услугам, но остальных это не касается. Никого, кроме нас… Ты ведь знаешь, что случится, если Выползень преодолеет Нору?

— Мне ли не знать! — Полянский оскалился. — Я ведь прошел его путем… Поверь, это не лучшим образом влияет на характер. Когда он войдет в этот мир, он будет прибывать в чистейшей, лучащейся ярости. И мир падет жертвой его гнева…

Он помедлил, погасил улыбку.

— Впрочем, я уже буду далеко отсюда. Я буду ДОМА.

— Не будешь, — спокойно сказал шеф.

— Что-о-о?

— Тебе не пройти.

Полянский не стал продолжать диалог.

Вместо этого он выставил вперед трость, и страшно, неузнаваемо перекосив красивое лицо, взревел:

— Эва-а-ада бур-р-ратис!

Ослепительная зеленая молния, треща и ветвясь, сорвалась с кончика его трости, понеслась в шефа…

— Икарра Абациус! — прогремел шеф, вскидывая правую руку. Из рукава его выскользнул, ложась в пальцы, узкий металлический стержень, напоминающий авторучку.

Зеленая молния встретилась с вихрящимся потоком яростного алого огня.

В том месте над прудом, где столкнулись две стихии, произошел чудовищный взрыв, и во все стороны от него полетела сокрушительная воздушная волна. Полетели между деревьями, поплюхались в воду не успевшие сориентироваться клоуны. Девушка, взмахнув тонкой рукой, повалилась на листья, к ней кинулся Молот, но его тоже снесло в сторону. Бублик, выронив пушки, вцепился в спинку скамейки когтями, вопил, плеская в воздушных потоках черным хвостом.

Прямо на меня снесло какого-то здоровяка в малиново-желтом комбинезоне, кружевном жабо и пышном алом парике аля Анжела Дэвис. В полете он ревел и таращил подведенные тушью глаза. Он налетел на меня, ударив прикладом, повалил на землю.

Ненавижу клоунов!

Я врезал ему по красному шару носа рукояткой пистолета, клоун ощерился, вцепился мне в глотку. Мы катались по грязи, и мир вращался винтом вокруг.

Крутясь, вцепившись в клоуна, смяв пальцами его кружева, я мельком видел, как сошлись шеф и Полянский, как зеленая молния и огненная плеть бьются над прудом, переплетясь, стараясь разорвать одна другую. Оба противника зависли в воздухе в одинаковых позах — выставив вперед правую руку, а левую заведя за спину, согнувшись вперед под напором чудовищного ветра, который воронкой раскручивал воду в пруду, орошая все вокруг мириадами грязных брызг.

Оказавшись сверху, я с силой приложил клоуна затылком об землю. Он отпустил меня, перекосив пасть, затих. Красный парик съехал ему на переносицу.

Я пополз от него на карачках, щурясь, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь свистопляску стихии.

Полянский завизжал что-то неразборчивое, взмывая еще выше, дернул рукой, отчего изумрудная молния расплелась, хлестнула по ветвям деревьев, с шипением срезая их, превращая в черную труху и облака пепла.

Тут шеф и подсек его. Огненная плеть, рассыпая искры, прочертила восьмерку и с оттяжкой врезалась в Полянского.

Это выглядело так, что я не удержался и заорал, как фанат Челси на выезде, вскочив на ноги, замахал кулаками, продолжая кричать. И где-то рядом вопил и улюлюкал Бублик. И с ужасом кричали, убегая прочь, многочисленные клоуны.

Но все эти звуки перекрыл оглушительный рев, который издал Полянский.

Уронив свою трость, исходящая из конца которой молния тотчас погасла, Полянский некоторое время висел в воздухе, поводя руками, как космонавт в невесомости. А потом фигура его причудливо выгнулась, на миг замерла неподвижно… и рассыпалась на мириады ярчайших огненных частиц.