32 мин, 26 сек 466
— Но никто никогда не посмеет обвинить даму во лжи!
— И все же вы лжете, — без малейшего торжества в голосе заявил собеседник.
А я ведь только что выдала себя: малоземельная дворянка, коей я представилась, могла только мечтать о высшем свете. Рассказы более богатых подружек всегда заметно отличаются от правды.
— Но я рад, что сейчас мы не на балу, — продолжил Мартин. — Дуэли не являются моим любимым времяпровождением. Какой-нибудь барон непременно вступился бы за вас.
Мои губы задрожали. Никто не оскорблял меня на балу. Ни разу. Но кое-кто действительно вступался за меня порой. И этот кто-то по странной случайности носил тот же титул, что назвал Мартин — барон…
За несколько часов до…
Мне больно… Но я счастлива! Впервые за последние недели. Сегодня день казни, а у меня на губах восторженная улыбка. Будто я в самом деле была ведьмой — ведь именно в этом меня обвинили священники. Смешно! Ни разу в жизни не держала в руках травы, а от вида крови еще месяц назад могла упасть в обморок. Это никого не волновало. Черными и красными чернилами — вот куда девалась моя кровь, было написано: «Ведьма». Все остальное: раскаяние, отчаянные мольбы… Не имели значения.
Меня вели на казнь. Для настоящей колдуньи не составило бы труда вырваться из пут и скрыться в лесу. Твари ее не тронут. Для такой опасен только костер. Но я не была ведьмой, и церковники, выволакивающие меня на солнце после тьмы и смрада темниц, прекрасно об этом знали.
Я была счастлива, что увижу Габриеля. Пусть на одно мгновение. Оно того стоило. Стоило бы…
На площади все выглядывала его глаза, боялась, что он вступится за меня, забывая о собственной безопасности. «Это не поможет! Ничто не поможет». Хотела отговорить, последний раз взглянуть в любимые глаза, если больше свидеться нам не суждено.
Возле помоста, на который меня втащили, Габриеля не было. Я безрезультатно искала его и не находила. Помню, как один из священников читал приговор. Не помню весь — отдельные фразы:
— Совратила благородного юношу… напала на священника… околдовала сотни людей…
Только и осталось в памяти — имя одной из моих жертв, которого удалось вырвать из лап пособницы Дьявола — барон Габриель Деласкесс.
Помню, как он поднялся на помост и коротко крикнул: «Ведьма!»
А больше ничего не видела и не слышала, только это слово, эхом разносящееся повсюду. Оно уничтожало мою душу, которой, по словам священников, у меня и в помине не было!
— Еще раз выражаю вам свою благодарность! — Я медленно встала и сделала шаг к деревьям. — А теперь прощайте.
Отойти подальше от костра мне не удалось: чужая рука с силой сжала мой локоть:
— Я уже говорил вам, что вы безумны! Если дается второй шанс для жизни, этим нужно воспользоваться!
— Вы не понимаете! — хотела вырвать руку, но Мартин только крепче сжал ее. — Я не могу жить. Ради чего? Они пятнадцать дней… Слышите?! Пятнадцать нескончаемых дней и ночей по кусочку рвали мою душу. Сегодня… или вчера — я потеряла счет дням — должны были уничтожить только тело. Душа и так мертва… — Я снова дернулась, замолотила кулаком по его груди. — Вы ничего не понимаете!
Он быстро, с невероятной, казалось, звериной скоростью, схватил меня за запястье, а сам подался вперед.
— Замолчите!
Холодные руки так обхватили мою грудь, что я не могла и шевельнуться, не то что издать звук. Корсет стальным обручем стягивал талию. Руки Мартина оказались не меньшим испытанием. Я начала терять сознание. Пыталась схватить мужчину за высокий ворот рубашки — в тумане промелькнуло воспоминание, что такие рубашки я уже видела на семейном портрете деда. Стоячий воротник, кружева — все, как в древности…
Но силы были не равны. Я и раньше не могла похвалиться силой, а сейчас и подавно чувствовала себя разбитой. В мыслях лишь успело пронестись: «Кажется, моя мечта осуществиться. Я умру здесь и сейчас»…
— Дьявол унеси вашу душу! — мое лицо вмиг стало мокрым. Волосы грязными прядями прилипли к лицу, шее, плечам.
Я закашлялась, попыталась открыть глаза. Ругательство против воли вырвалось изо рта, когда я поняла, что вылитая мне на лицо вода вовсе не дурной сон и не чья-то глупая шутка. Мартин сидел передо мной, держа в руках небольшую миску, выкрашенную в пестрый рисунок. На донышке в ней еще плескалось несколько капель мутной жидкости.
— Как же вы мне надоели! Вставайте быстрее! Здесь опасно.
— Оставьте меня! — повысила голос. — Мой выбор: жить или умереть!
— Так считаете? — он зло рассмеялся и рывком поднял меня на ноги. — Вы сказали, что обязаны мне жизнью. Так и есть! Теперь ваша жизнь принадлежит мне. Вот и не смейте перечить!
Я вырвала руку. Окинула «спасителя» ненавидящим взглядом, быстро отвернулась. Несколько секунд смотрела на пепелище.
Страница
5 из 9
5 из 9