Дом, который построил Джек

— Думаете, я вас пожалею?

— Мне почему-то так кажется.

Улыбка сползла с лица Джека. Он отпустил дверь, но спустя пару секунд в руках его оказалась винтовка.

— А ну, давай отсюда. И передай своим, что сидят в кустах, что дома они не получат. Пусть тот педик с серьгой вернётся за своими баксами.

— Денни очень не понравится, что ты назвал его педиком, — с ледяным спокойствием сказала Далида.

— А мне начхать.

Джек хлопнул дверью перед её носом. Далида растерянно смотрела, как покачивается дверной молоточек, потом протянула руку и вырвала его вместе с кольцом из стены.

— А, будь ты неладен, Джек Уорнер, — выпалила она и, сняв очки, погрозила ему кулаком. Затем выпустила клыки и зашипела.

Он наверняка наблюдает за ней в окно. Пускай знает, с кем имеет дело. Вряд ли он так крут, как кажется. Скорее всего, завтра утром соберёт свои пожитки и свалит к чёртовой бабушке. А дом придётся сжечь.

Однако следующим вечером, едва солнце сползло за горизонт, в доме Джека снова зажёгся свет. Далида с Хранителем разочарованно переглянулись, а Макс хмыкнул и выкатил из кустов велосипед.

— Я сгоняю, — сказал, — вдруг парень созрел и ждёт, когда мы отвалим ему бабок?

— Сомневаюсь, — прошептала Далида и задумалась.

Джек Уорнер оказался не таким, каким она себе представляла. Совсем не таким.

Далида вдруг вспомнила себя, триста лет назад, когда вампиры ещё свободно ходили по земле. В её деревеньке был обычай — давать на откуп вампирам преступников, приговорённых к казни.

Был человек, который приходил и забирал несчастного. Однажды вечером он пришёл, однако преступник к тому времени был мёртв — затолкал себе в глотку оторванный рукав и задохнулся.

Вампиры потребовали откуп, и им отдали Далиду. Ни одна душа не заступилась, не пустила слезинки.

Сирота, внебрачная дочь французского солдата и цыганки, которую выгнали из табора за любовь к чужаку. А в деревне их обоих не желовали за слишком броскую красоту.

Откупщик привёз её к самому логову и отпустил. Вампиры любили поохотиться.

Перед логовом было болото. Далида побежала через топь, как это делали все до неё. Один из вампиров быстро догнал девушку, повалил на землю и прижал всем своим телом. Когда над Далидой нависла жуткая клыкастая пасть, ноги свело судорогой от страха, а платье стало мокрым. Ей было всего семнадцать, но она нашла в себе сил вогнать в горло чудовища серебрянный крест, который всегда носила под сердцем. Вампир умер в страшнейших муках. А Далида…

Сбросив с себя останки чудовища, она вынула крест и приготовилась драться со следующим вампиром, прилетевшим следом. Майкл. Хранитель клана. Он не убил её сразу, решив испытать, насколько крепко её мужество. Далида выдержала, и Майкл сделал ей своей женой…

Джек Уорнер упрям. Он не сдастся. Правда, это вряд ли его спасёт.

— Он ещё больший дурак, чем мы думали, — заявил Макс, спрыгивая с велосипеда. Глаза его недобро блестели, а из-под верхней губы торчали клыки. Он нечасто появлялся в таком виде. Многие поняли: Макс почуял кровь.

У Далиды и самой скулы сводило от жажды. У Джека Уорнера должна быть вкусная кровь, сочная, как крепкое вино многолетней выдержки. Она представила себе, как он покрывается ранами, сочится живительной влагой, а она, Далида, пьёт этот божественный напиток, не в силах насытиться…

Далида вздохнула и подняла глаза к небу. Не стоит предаваться недостижимым фантазиям. Вампиры давно уже не живут такой жизнью. Кровь утратила вкус адреналина и стала холодной, но они привыкли.

— У него целая стопка книг о вампирах. Кроме того, в холле лежит куча разного хлама, которого раньше не было. Я видел ружьё и связки чеснока, — продолжал Макс.

— Но он один, — спокойно заметила Далида, — а нас — двадцать.

— Люди в страхе способны на многое.

— Ты что — боишься?

— Мне неплохо живётся, — Макс сунул руки в карманы и многозначительно посмотрел на Терезу, — а если этот придурок, которого нельзя убивать, всадит в меня серебряную пулю…

— Для этого нужно уметь стрелять.

— Но мы этого не знаем!

— Трус!

Далида стала напротив Макса. Ноздри её раздувались от плохо скрываемого бешенства, губы сжались в тонкую полоску. Львица, готовая ринуться в бой по малейшему зову стаи.

— Хватит!

Хранитель прыгнул между ними и толкнул в разные стороны. Сам он казался спокойным, разве что глаза горели ярче, чем обычно. Вся семья чувствовала приближение охоты, и это волновало, будоражило воображение, как и много-много лет назад.

— Вперёд, друзья мои! — крикнул Хранитель, и члены семьи радостно загудели, — очистим нашу землю.

Высоко в небе затаилась луна, спрятавшись в тусклых лохмотьях облаков. Кое-где проклёвывались звёзды.