Монстры и тени

Страх в моей груди рассыпается и с тихим шелестом выступает на коже белыми пятнами — такими же светлыми, как в том месте, где раньше были каэну» тан. — Где мои… браслеты?— Это твоё оружие? — усмехается Тевра. — Мы его забрали. Слишком опасная штука. — А мне их вернут? Если я скажу, где остальная банда?— Конечно. Но ты же только что сказал, что не знаешь?— Ну, я могу постараться вспомнить… есть несколько мест, куда.. мы уходим обычно. — Хорошо. Он снова садится возле меня, на этот раз чуть дальше. Его брови вскинуты вверх, он готов слушать. Я молча смотрю на него, мне интересно, как ещё поиздевается над ним тень, но она не трогает его. Лицо Тевры — это лицо обычного человека, в нём нет ничего особенного. Похоже, нос ему пару раз ломали, но это даже пошло ему на пользу — такая яркая особенность, которая сразу бросается в глаза. — Я хочу убедиться, что вы их не сломали. А потом всё будет как ты сказал. Я вам всё рассказываю, вы меня отпускаете. Идёт? — они молчат, покачиваясь на волнах красно-серого тумана, заполняющего комнату, — Эй, ну ладно вам, я же сижу на цепи, что я могу сделать?Тевра делает какой-то знак рукой и девица уходит. У неё взвинченная походка, каждый шаг — как рывок сквозь толщу злости. Мы с Теврой теперь вдвоём в камере, в одной его руке покачивается факел, другая спокойно лежит на колене. Он смотрит на меня, и я думаю — он понимает, что я вру? Ведь я понимаю, что он врёт мне, а если я что-то понимаю, значит это что-то убийственно-очевидное. Или, может быть, я вру лучше его. — Откуда ты? — неожиданно спрашивает он. Это неправильный вопрос. Нельзя задавать такие вопросы тем, кого собираешься пытать. Я не знаю, что ответить ему, и он хмыкает что-то неопределённое, снова плюёт себе под ноги. — Судя по всему, не сладко тебе пришлось в жизни. Ещё немного и мы станем лучшими друзьями. Неправильность его слов оглушает меня, выворачивает наизнанку мой разум. Он открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, и я бросаюсь к нему, чтобы заткнуть ему пасть, тень торжествующе воет внутри меня, её безмолвный голос поднимается волнами и заливает мне глаза. За миг до восторга что-то врезается мне в шею и я отлетаю назад, к стене. Стена бьёт меня в спину — холодная, твёрдая, она вгрызается в меня, впечатывается, втягивает в себя. Свет мигает и меркнет на какое-то время, пока камень и металл обнимают меня. Цепь. Ошейник. Я забыл про них, эта тяжесть на шее стала такой привычной. Всегда что-то есть — браслеты, или ошейник, что-то, что сдерживает..Тевра уже на ногах, факел в его руке погас, лицо изрезано тенями, изломанно, перекошено гримасой страха и ярости. Я пытаюсь сказать — я просто хотел, чтобы ты заткнулся, просто это невыносимо было слушать. С моих губ срывается только шипение и хрипы, как будто я разучился говорить. — … твою мать. Ну ты и… Кровь клокочет в горле — этот сладко-ржавый вкус, он заполняет мою голову, вгрызается в неё сотней острых осколков. Девица появляется в дверях, останавливается, изумлённо смотрит на нас. Тевра поворачивается к ней и снова делает какой-то знак рукой. Я скребу пальцами по полу. Девица отходит подальше и хмурится. — Киртан не отдал. Сказал и близко к нему не подносить эту херню. — Говорит она. — Это он верно сказал. — Он сказал, что мы не знаем, как это действует. — Тоже верно. — Сссс… — Пойдём отсюда. Пусть парень успокоится. Подумает. Ага?— Сссссс… Тевра подходит ко мне, совсем близко, я могу даже ухватить его за ногу, но камень и металл держат меня — они устроились у меня между рёбрами вместо страха, слиплись в дымный комок и скребутся. Тевра бьёт меня ботинком, наугад, куда попало — я почти успеваю закрыться руками, но часть боли достаётся моей голове и левому плечу. Это пожалуй самое честное, что он сегодня сделал, и наверное самое правильное. В глубоких тенях, изодравших его лицо, я вижу горячую ненависть, которая иссушает его глаза, делая их похожими на два мёртвых колодца. Он ненавидит меня за то, что я убил его подчинённых, но он был таким приветливым со мной. Он так хотел, чтобы я ему поверил. Наверное, потом он бы сам перерезал мне горло, но пока он держит себя в руках. Они уходят, я слышу грохот засовов на двери, один, потом ещё один. Шаги, проваливающиеся в тишину, непонятное эхо, которое, похоже, уже не имеет отношения к настоящему миру. Я хочу мой сон. Я хочу мой прекрасный сон — о том, как я вышел отсюда и вернулся обратно. Тень плещется в моей голове, окрашивая стены в цвета неприснившегося рассвета.

Я провожу много часов, гладя на стену. Тень греет мои руки — раскалёнными укусами впиваясь в кончики пальцев, в ладони и запястья, и мне так трудно сидеть неподвижно, мне всё время хочется двигаться, чтобы отвлечься. Я не заслужил снов — и не могу уснуть, хотя усталость прижимает моё тело к грязному холодному полу. Тевра всё не возвращается — мне так скучно, и так хочется поболтать с ним. Мой новый лучший друг. Никто не принёс мне воды, и моё горло как будто заполнено острыми камнями. Я пытаюсь глотать их, но они слишком большие и только причиняют боль.