Пыльные окна

— П-пошел ты…

— Ответ неверный. — я отложил пистолет, взял в руки чашку, поднялся из-за стола.

Помешивая чай ложечкой, прошелся по веранде.

— Не вынуждай меня идти на крайние меры. — сказал я.

— Вдарь ему, гаду. — посоветовал мальчишка.

— Дима, это не наш метод… — я поморщился. — Итак, вопрос — с какой целью вами был похищен Дмитрий Виноградов?

— П-проводник чертов. — пробормотал Падший. — Знал бы я, что ты проводник…

Пожалуй, мне это было даже приятно. Меня еще никогда не называли «проводником». Даже в шутку. Даже свои.

А уж тем более, захваченный в плен противник. Это было вдвойне приятней, вдвойне волнительнее. Но времени разбираться в собственных ощущениях не было.

— Послушай, Барабашкин. — я погасил улыбку. — Я тут с тобой в русскую рулетку играть не буду. Мне твое кривляние уже поперек горла стоит. Отвечать на вопрос! Зачем вы похитили парня?

— Чернецкий. — выдавил из себя мой пленник. — Мы выяснили, что он приехал в город из-за мальчишки. Попутно влез тут везде, где только мог. Мы готовили почву в городе, для противоборства. Ты же знаешь, какой это лакомый кусок. Как за это место грызется Конгломерат. Так этот твой Чернецкий, он же в каждой бочке затычка. То с нами, то с братством Уруту, который город держат. Играет сразу по всем фронтам. Сука, а ведь сам нас надоумил в этот поганый Краснорецк полезть…

— Лжешь! — невольно вырвалось у меня.

— Не лгу. — Барабашкин поднял на меня прищуренные красные глаза, покривился. — Хочешь — стреляй! Только я не вру. Твой приятель сам на нас вышел. Еще неделю назад. Черт знает, чего он добивался этим. Наверное все из-за этого щенка. — он кивнул на Диму.

— Ну ты, урод. — мальчишка швырнул в него мокрым пакетиком с заваркой.

— Погоди, Дима. — я сел на стул, покрутил на пальце пистолет. — То есть, ты утверждаешь, что Максим Чернецкий спровоцировал вас на противоборство с этими, как их?

— Уруту. Да, утверждаю. Черт вас разберет проводников, лазите тут по городу как у себя дома. Никакой жизни уже нет от вас! Мы и мальчишку этого не тронули бы. Но прошла информация по поводу пацана, а тут как раз смотрим у Чернецкого крутится какой-то. Вот и решили проверить. Нам важно было знать наверняка — Вектор он или нет? И почему Чернецкий за него так цепляется. Вот и решили с моими парнями его выкрасть по-тихому из квартиры. Чернецкий как раз свалил куда-то, а за хатой мы слежку поставили, мало ли чего. Вот и решили, хороший случай подвернулся проверить, пока противоборство это, суть да дело. Поглядеть, что на самом деле у Чернецкого на уме, и действительно ли этот пацан — Вектор. Никто его бы и пальцем не тронул…

— Они дверь взломали, и снотворным каким-то в платке мне в нос сунули. — Дима передернул плечами. — Вот ведь сволочи. Я пришел в себя уже тут, на даче этой. Наручники нацепили. Рот скотчем еще заклеили, больно. — он попробовал пальцем губу, поморщился.

— Да, Барабашкин, молодец ты. — задумчиво пробормотал я. — Насоздавал себе проблем выше крыши.

Пленник сгорбился, спрятал лицо в ладони.

Его пальцы были унизаны серебристыми перстнями в форме черепов и пентаграмм. Это придало его жесту изрядную долю трагизма и значительности.

Меня распирало.

Я не мог угнаться за собственными мыслями. Мальчишка-вектор, полоумные «минусы», плетущий интриги Максим — все это нужно было обмозговать.

Но единственная и главная мысль вертелась в голове, как подожженная шутиха, и забивала все остальные: я — «проводник»!

Не просто «индикатор», фантазер, который может читать обрывки чужих эмоций, пытаться предугадать будущее, болтается повсюду, ища следы, и занимается прочей белибердой.

Нет, настоящий «проводник», который может и должен пропускать через себя чистую силу, чистую энергию. Может управлять ей.

Какая бездна возможностей. Какие радостные перспективы.

И этот сгусток света, который я воплотил на пике эмоций, для самого себя непонятно, как именно.

Ведь это было самое настоящее Окно!

О таком мне раньше только приходилось слышать. Пару раз по пьяни от Макса, несколько раз от Черномора — туманно, размыто. Еще от каких-то наших ребят.

У меня был другой профиль, и много знать об этом мне было не положено.

И вот, пожалуйста, Алексей Каштанов, мистер Головешка Обгорелая, отработанный материал конторы, неудачник и чучело, сам раскрывает Окно.

А ведь я всегда, всегда пытался найти эти Окна, знал, что они есть.

Окна в параллельное измерение, в иную реальность. Еще когда любил подолгу смотреть на зеркальную поверхность елочных шаров на новогодней елке. Там я видел себя и привычные книжные шкафы, телевизор, пианино, но все это было измененное, иное. Все слегка искаженное и расплывающееся в необыкновенном разноцветном мерцании.