Если бы этот городок был живым существом, то теперь непременно бы задохнулся в клубах пыли, что поднимаются, едва по дороге промчится вереница грузовиков. Городок со всех сторон облеплен убогими домишками, стоящими друг от друга на почтительном расстоянии, будто хозяева не хотят, чтобы другие топтали землю у их порога.
Добавить в моё избранное
269 мин, 30 сек 18038
Глава 1
Удивительное место здесь! Свернешь с обхоженной тропинки, и будто бы на кладбище попал. Певчие птицы редко попадаются на глаза, куда чаще можно увидеть стервятников, у которых в клювах висят здоровенные куски мяса, недавно содранного с костей. Они грозно сверкают глазами и пятятся назад, не забыв при этом принять самый что ни на есть опасный вид, угрожая расправой, если подумаешь напасть. И ни души здесь не встретишь, окромя одиноких фермеров, да побирающихся по чужим останкам падальщиков. Но стоит вернуться на дорогу, как жизнь начинает бить ключом.
Маленькая товарная площадь — перевалочный пункт для фургонов, везущих пассажиров из большого города в сельскую местность, подальше от суеты и нервотрепки — всегда кишит покупателями и их детьми вперемешку с детьми здешними. Торговцев здесь — по пальцам пересчитать, они продают все: от домашней утвари и фермерских продуктов до запчастей к машинам и новехоньких радиоприемников, какие даже в городе трудно достать. У самой дороги, едва начинается брусчатка и маленькие бакалейные ряды, стоит двухэтажное свежевыкрашенное в желтый, цвета лимона, цвет здание, уже несколько лет работающее как комфортабельный мотель. Приезжие нередко останавливаются здесь, ибо дорога до города тяжела и длинна, на ночь глядя никто не рискует ехать. Индейцев здесь нет уже давно, только редко-редко можно увидеть среди пестрой толпы человека, черты лица которого напоминают коренных жителей.
Никто из здешних жителей или гостей не боится ни воров, ни преступников масти покруче. Если кто и не досчитается в своем кошельке пары десятков долларов, то шума не поднимает: дети торговцев частенько шарят по чужим карманам. Богачей здесь не бывает, основная масса — люди среднего достатка, у которых при виде тощих мальчишек в панаме с рваными полями и в грубых полотняных штанах, закатанных по колени, на глаза слезы наворачиваются. Да разве поднимется рука на босого оборванца? Пусть бежит с украденными долларами, может, купит себе одежду получше.
Но кроме детей, воровать на торговой площади больше некому. Ни шатающаяся пьянь, ни воры-карманники, ни убийцы здесь не бывают. Они все сидят в тюрьме, единственной в городке, к которому ведет объезженная дорога через товарную площадь. Их крайне мало, одноэтажное здание на сотню камер наполовину пусто, да и откуда взяться преступникам среди простых фермеров? Приезжих, как правило, здесь не боятся, потому что наверняка знают, что поживиться в городе попросту нечем.
Очередной поток пыли настиг перевалочный пункт и накрыл бакалеи. Чем дальше в полупустыни — тем страшней бури, приносящие с собой песок. Сумерки смешались со стеной пыли, и вся товарная площадь погрузилась в полумрак. Приезжие и горожане засуетились, ища место для укрытия: кто тут же нырнул в машины, кто спрятался под навесами бывшей железнодорожной станции, а кого сердобольные торговцы пустили к себе в дома, пока не стихнет буря, верней, ее отголосок. Куда хуже было тем, кто находился в сердце песчаных карьеров, на севере плавно переходящих в прерии. Там ветра закручивали получше, чем ураган Матильда. Торговцы поспешили накрыть свои прилавки и скрылись за деревянными дверьми. Оживленные голоса смолкли так же быстро, как налетела буря.
Вскоре невдалеке показался старенький помятый форд с ржавыми пятнами на переднем бампере, некогда блестевшем отполированным металлом. Машина рвалась сквозь песчаную бурю, но даже и без того тусклые фары выглядели как почти бесцветные точки на фоне каскада частиц, и казалось, будто автомобиль никуда не движется. Форд достиг крайнего домика, что прилегал вплотную к стене разрушенной станции, и резко затормозил, закапываясь колесами в песок. Дверь домика немедленно отворилась, из нее высунулась чья-то толстая рука, которая тут же схватила за ручки чемодан, который был пропихнут в еле открывшуюся под натиском ветра дверцу машины, и столь же стремительно исчезла. Владелец чемодана погасил фары и с трудом вылез из тесного салона, отогнув ворот кожаной куртки и прикрывая им лицо от больно бьющих частичек земли. Послышался глухой стук, который был бы в разы громче, если бы не вой ветра, и водитель форда нырнул в приоткрытую дверь домишки. Старая дама, что наблюдала за этой картиной через окно дома напротив, тут же задернула занавеску.
Джейми Нокс присел на лавочку на пороге очень даже уютного дома и принялся вытряхивать песок из ботинок. Земля сыпалась из них так, как не сыпалась с вершин карьеров. Ноксу пришлось толкать целых два часа машину до заправочной, которая на деле выглядела скорей как пункт приема металлолома. Ее владелец содрал с Нокса вдвое большую сумму, чем сам Нокс тратил на бензин в городе, но жаловаться было грех: подступавшая буря уже вовсю дышала ему в спину. Он завел мотор в тот момент, когда песчаная стена образовалась далеко позади него и начала приближаться с сумасшедшей скоростью. Температура в эпицентре обычно зашкаливала, грозя сжарить попавшихся на пути людей заживо, но дальше карьеров буря никогда не выходила.
Удивительное место здесь! Свернешь с обхоженной тропинки, и будто бы на кладбище попал. Певчие птицы редко попадаются на глаза, куда чаще можно увидеть стервятников, у которых в клювах висят здоровенные куски мяса, недавно содранного с костей. Они грозно сверкают глазами и пятятся назад, не забыв при этом принять самый что ни на есть опасный вид, угрожая расправой, если подумаешь напасть. И ни души здесь не встретишь, окромя одиноких фермеров, да побирающихся по чужим останкам падальщиков. Но стоит вернуться на дорогу, как жизнь начинает бить ключом.
Маленькая товарная площадь — перевалочный пункт для фургонов, везущих пассажиров из большого города в сельскую местность, подальше от суеты и нервотрепки — всегда кишит покупателями и их детьми вперемешку с детьми здешними. Торговцев здесь — по пальцам пересчитать, они продают все: от домашней утвари и фермерских продуктов до запчастей к машинам и новехоньких радиоприемников, какие даже в городе трудно достать. У самой дороги, едва начинается брусчатка и маленькие бакалейные ряды, стоит двухэтажное свежевыкрашенное в желтый, цвета лимона, цвет здание, уже несколько лет работающее как комфортабельный мотель. Приезжие нередко останавливаются здесь, ибо дорога до города тяжела и длинна, на ночь глядя никто не рискует ехать. Индейцев здесь нет уже давно, только редко-редко можно увидеть среди пестрой толпы человека, черты лица которого напоминают коренных жителей.
Никто из здешних жителей или гостей не боится ни воров, ни преступников масти покруче. Если кто и не досчитается в своем кошельке пары десятков долларов, то шума не поднимает: дети торговцев частенько шарят по чужим карманам. Богачей здесь не бывает, основная масса — люди среднего достатка, у которых при виде тощих мальчишек в панаме с рваными полями и в грубых полотняных штанах, закатанных по колени, на глаза слезы наворачиваются. Да разве поднимется рука на босого оборванца? Пусть бежит с украденными долларами, может, купит себе одежду получше.
Но кроме детей, воровать на торговой площади больше некому. Ни шатающаяся пьянь, ни воры-карманники, ни убийцы здесь не бывают. Они все сидят в тюрьме, единственной в городке, к которому ведет объезженная дорога через товарную площадь. Их крайне мало, одноэтажное здание на сотню камер наполовину пусто, да и откуда взяться преступникам среди простых фермеров? Приезжих, как правило, здесь не боятся, потому что наверняка знают, что поживиться в городе попросту нечем.
Очередной поток пыли настиг перевалочный пункт и накрыл бакалеи. Чем дальше в полупустыни — тем страшней бури, приносящие с собой песок. Сумерки смешались со стеной пыли, и вся товарная площадь погрузилась в полумрак. Приезжие и горожане засуетились, ища место для укрытия: кто тут же нырнул в машины, кто спрятался под навесами бывшей железнодорожной станции, а кого сердобольные торговцы пустили к себе в дома, пока не стихнет буря, верней, ее отголосок. Куда хуже было тем, кто находился в сердце песчаных карьеров, на севере плавно переходящих в прерии. Там ветра закручивали получше, чем ураган Матильда. Торговцы поспешили накрыть свои прилавки и скрылись за деревянными дверьми. Оживленные голоса смолкли так же быстро, как налетела буря.
Вскоре невдалеке показался старенький помятый форд с ржавыми пятнами на переднем бампере, некогда блестевшем отполированным металлом. Машина рвалась сквозь песчаную бурю, но даже и без того тусклые фары выглядели как почти бесцветные точки на фоне каскада частиц, и казалось, будто автомобиль никуда не движется. Форд достиг крайнего домика, что прилегал вплотную к стене разрушенной станции, и резко затормозил, закапываясь колесами в песок. Дверь домика немедленно отворилась, из нее высунулась чья-то толстая рука, которая тут же схватила за ручки чемодан, который был пропихнут в еле открывшуюся под натиском ветра дверцу машины, и столь же стремительно исчезла. Владелец чемодана погасил фары и с трудом вылез из тесного салона, отогнув ворот кожаной куртки и прикрывая им лицо от больно бьющих частичек земли. Послышался глухой стук, который был бы в разы громче, если бы не вой ветра, и водитель форда нырнул в приоткрытую дверь домишки. Старая дама, что наблюдала за этой картиной через окно дома напротив, тут же задернула занавеску.
Джейми Нокс присел на лавочку на пороге очень даже уютного дома и принялся вытряхивать песок из ботинок. Земля сыпалась из них так, как не сыпалась с вершин карьеров. Ноксу пришлось толкать целых два часа машину до заправочной, которая на деле выглядела скорей как пункт приема металлолома. Ее владелец содрал с Нокса вдвое большую сумму, чем сам Нокс тратил на бензин в городе, но жаловаться было грех: подступавшая буря уже вовсю дышала ему в спину. Он завел мотор в тот момент, когда песчаная стена образовалась далеко позади него и начала приближаться с сумасшедшей скоростью. Температура в эпицентре обычно зашкаливала, грозя сжарить попавшихся на пути людей заживо, но дальше карьеров буря никогда не выходила.
Страница
1 из 74
1 из 74
