Люди и портреты

— Как выглядит наша дама?

Павел положил на стол журнал «Мольберт» с интервью и фото Татьяны.

— Какая прекрасная дама. — Николай с интересом разглядывал фото.

— И очень загадочная.

Павел выпустил облако дыма в потолок.

— Она художник-портретист? — Столяров вчитывался в статью.

— Да, притом высококлассный.

— Так почему ты ее в чем-то подозреваешь?

— Она знала Наталью, — налил себе еще чаю Павел. — она тоже встречалась с Дэном. Я попробую еще навести справки у своих знакомых.

— Как знаешь… А где она живет?

— В Загульбе, на самом краю поселка. Это если от санаториев ехать направо, в сторону гор. Я тебе сейчас нарисую… ручка есть?

— Не надо, — задумался Николай. — я примерно знаю, где это.

— Послушай, тебе всего лишь надо изобразить из себя заблудившегося туриста, отдыхающего. Скажешь, заблудился, расспросишь ее, как проехать в какой-нибудь из санаториев, ну это ты сам придумай, задержи ее минут на пять-семь хотя бы и спокойно уезжай.

Николай сочувственно посмотрел на Павла и вздохнул.

— Послушай, — сказал Николай неожиданно, — а если брат ее заявится?

— Не заявится.

— Уверен?

— Маловероятно, он же оперирует постоянно. Рабочий день ненормированный.

— А если не выгорит?

— Значит в другой день, ты же все равно в отпуске. Кстати, как там твои?

— Детей к бабушке отправили, жена на даче постоянно пропадает, там у нас садик необльшой, она за ним тщательно ухаживает, старается. Я, откровенно говоря, к этим вещам равнодушен, так что есть время заняться своими делами.

— Вот и славно. Тогда завтра созвонимся насчет раций и всего остального. Будь завтра у телефона в течение дня.

— Да без проблем. Журнал можно взять?

Тумасов молча кивнул.

Часы показывали одиннадцать.

— Ну что, по домам? — спросил Николай.

— Пожалуй, — задумчиво отозвался Павел. — значит, будь готов завтра выехать, так сказать, на природу.

— Это точно, — согласился Николай. — интересная женщина… — добавил он.

— Вот и применишь все свое обояние. Ты его еще не растратил за эти годы?

— Обижаешь! Как говорят классики, нет такого мужа, который хотя бы на час не мечтал стать холостяком!

Они расхохотались. У Павла начала пробуждаться уверенность в успехе завтрашнего мероприятия.

Когда за Николаем захлопнулась дверь, он докурил последнюю сигарету из пачки и пошел в комнату. Он полагал, что заснет мгновенно. Не получилось. Предвкушение завтрашнего дня! Племянница, растворяющаяся в стене… Голос…

«Я разберусь. Я обязательно разберусь», — думал Павел. Игра продолжается… только какая игра?

Глава двадцать третья

Забибикали часы — восемь утра. После душа Павел с удовольствием выполнил свой обычный утренний комплекс силовой гимнастики, включающий в себя отжимания, приседания и работу с прессом. Он совершал упражнения с удовольствием и максимальной отдачей, разгоняя кровь.

После душа он позвонил Татьяне.

— Ну ты даешь! — слышно было, как она рассмеялась. — А еще раньше не мог позвонить?

— А что, набиралась сил после создания шедевра?

— Набиралась, набиралась.

— Я сегодня приеду к тебе?

— Не знаю, не ранее четырех. Работы много.

— Купить что-нибудь? Мне все равно надо на рынок ехать.

— Фрукты, черешню, вермут, вино, сыр.

— А еще? Брат же тоже будет.

— Нет, Эрик может приехать самое раннее в понедельник. Плановые операции, все такое…

— Значит к четырем?

— Ага…

Теплым июньским утром, щурясь от яркого солнца, Павел сел в машину, вышел у городского рынка и бодрым пружинистым шагом отправился по месту работы Николая. Буквально через десять минут Павел уже оказался возле знакомого двухэтажного здания, с окнами, на первом этаже закрытыми прочными стальными решетками.

Павел поднялся по широким ступенькам крыльца и вошел внутрь. На этот раз охраннник был другой — молодой худощавый шатен в камуфляжном костюме с черной треугольной эмблемой.

— Вы к кому?

— Здравствуйте. Моя фамилия Костин, я к Николаю Петровичу. Мы вчера договорились о встрече. — вежливо ответил Павел, наклонившись к окошку в будке охранника и вертя паспорт в руках.

После небольшой паузы охранник заявил:

— Проходите.

Павел поднялся на второй этаж, постучал в дверь указанного вчера Николаем кабинета, услышал приглашение войти и немедленно им воспользовался, одев на лицо самую широкую дружескую улыбку.

— Привет!

— Привет.

В просторной, хорошо отремонтированной и обставленной современной техникой, в основном японской и немецкой, лаборатории, окна которой выходили во внутренний двор, на углу большого письменного стола сидел Николай и просматривал какие-то бумаги.