Проклятая

Да и Олег нервно «цыкал», когда она пыталась с ним заговорить. На экране двое тяжеловесов мутузили друг друга, что было мочи.

«Привет. Как дела?» — голос уставший, грустный.

«Привет. А кто это? Серега! Ты что ли? Как ты? Как мать?»

А потом он передумал разговаривать. Сказал что-то несвязанное, затем добавил:

«Просто решил узнать, как ты. Давай, счастливо. Я… Я люблю тебя», — и положил трубку.

Стало не по себе от странного звонка. Аня нахмурила тонкие брови и какое-то время смотрела на аппарат, непонятно чего ожидая. Что это за телячьи нежности? Сергей ни разу не сказал, что соскучился за все время их разлуки. А тут «Я люблю тебя», да еще и тоном, будто умирать собрался. Она сняла трубку, но, набрав первые три цифры, передумала. В тот вечер о брате она больше не вспоминала.

— Он сейчас где? — стерев со щеки слезу, спросила она.

— К вечеру, скорее всего в СИЗО увезут. Обвинение уже предъявлено. Чего его держать в обезьяннике?

— Мне надо с ним встретиться.

— Тяжело будет.

— Попробуешь?

— Сегодня вряд ли уже получится.

— А завтра в город ехать придется.

— Я поговорю с одним человечком. Ничего не обещаю.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

— Как это «не за что»? Тебе какой резон со мной носиться. Тебя дома семья ждет. Женился? — она указала на кольцо на безымянном пальце Рыбина.

— Все-то ты замечаешь.

— А ты скрываешься что ли? — она выдавила улыбку. — Кто счастливица? Я ее знаю?

— Вряд ли. Я с ней уже после тебя познакомился. Она из Кедровки.

— Поедем? — переменила она тему.

— Поехали, — он помог Ане встать и пошел к машине. — Дорогу не забыла еще?

— Сюда ведь доехала.

Чем ближе она подбиралась к дому, тем сильнее ее пробирал озноб и обвалакивал необъяснимый страх. Внизу живота стало тепло и даже скрутило. Она свернула на знакомую неприметную дорогу и выехала из деревни. Горизонт окрасил кроны деревьев вдали в голубой цвет. Аня увидела себя, мчавшуюся на велосипеде в любую погоду в сторону поселка. За нею плелся Сергей — обычно именно плелся, поскольку никогда не горел таким же желанием, как и Аня покинуть ненавистный дом.

Поселок Ожерельевка, в коем посчастливилось родиться Ане и ее брату и провести самые беззаботные годы жизни, появился на заре великих перемен, за несколько десятков лет до смерти Империи. Поселок строился недалеко от складов с солью, добываемой в озере неподалеку и был скорее форпостом, чем поселением. Изначально Ожерельевка (в то время село называлось Надаровкой) имела форму квадрата пятьдесят на пятьдесят и была обнесена высоким забором, имела по углам бастионы, а внутри — казармы, баню и несколько конюшен. Со временем форпост потерял свое военно-стратегиское значение и превратился в поселок. Через десяток лет отставным драгунам и солдатам разрешилось селиться на свободных местах. Года до революции можно было сосчитать пальцами одной руки, а в мире кипела Великая война. В Ожерельевку приехал богатый барин со своей семьей. Барин этот отстроил себе знатные хоромы, подальше от селения, дабы не подстрелить кого во время охоты, да и вообще для уединения — барин, как и всякий значимый человек смутного времени, любил заняться графоманством и желал уединения. Уединиться на долгое время не удалось. Красная Революция для кого-то была спасением, а для кого-то гибелью. Барин относился ко второй категории: его, вместе с семьей расстреляли на небольшой площадке в назидание остальным. Дом его — двухэтажный загородный особняк, занял бравый командир со своей суженной. Их маленькая дочь Рита Молчанова, через два десятка лет вышла замуж за мужика с фамилией Романов. С тех пор в документах не менялось имя владельцев. Наверное, кому-то может показаться, что жить в доме, который стоит в нескольких километрах от населенного пункта — очень романтично и респектабельно. Алевтина Кочанова так не считала. Прожив со своим мужем несколько лет, она твердо решила перебраться в Ожерельевку или же любой другой город или поселок, только можно было бы пройтись в магазин пешком, только бы иметь соседей, хотя бы и склочников, как полагается нормальным людям. Но в виду обстоятельств ей пришлось остаться в ненавистном доме с двумя детьми одной. Ненависть эта вскоре передалась и Ане, которая мечтала об одном: поскорее вырасти и покинуть этот скучный, бесперспективный мир.

Они подъехали к дому. Воспоминание о старом доме вдруг разрушились. Она помнила особняк огромным, чуть ли не замком. Сейчас перед ней был пусть и большой, но довольно простой дом в сто пятьдесят квадратных метров со скошенными потолками второго этажа. Стены, обшитые тонкими досками, со временем стали черными. Раскатанный по крыше рубероид предавал дому и вовсе уж удручающий вид. Сергей обнес двор высоким забором, а в окна первого этажа врезал железные прутья.