Добавить в моё избранное
261 мин, 9 сек 18565
Дайте мне номер палаты, куда ее определят.
Сергей вышел из больницы и вздохнул с облегчением. От усталости его колени то и дело подкашивались. Он направился в сторону вокзала искать попутку.
Из головы не выходила теория этого доктора Ватсона из больницы. Вот тебе на! Сыщик, твою мать! Он сплюнул. Знай этот доктор, что говорили о его матери после исчезновения отца, он бы еще больше убедился в своей правоте и назвал бы свою версию как-то так: «яблоко от яблони недалеко падает». Мать никогда не пыталась кого-либо переубедить в обратном. Иногда Сергею казалось, что ей нравится то, что люди о ней думают. Вот только Сергей сам видел отца живого после его внезапного «исчезновения». Он попытался не думать о прошлом, но воспоминания твердо засели в голове и сейчас не давали ему покоя.
То, что отец изменился, Сергей заметил первым. Отец ушел в себя. Если раньше он был практически всегда веселым и разговорчивым, то в последнее время с него трудно было вытянуть слово и щипцами. Это был высокий грузный мужчина с некрасивыми чертами. Макушка его уже начала редеть, но волосы по бокам продолжали весело торчать в стороны. В детстве Аня любила заплетать их в косички, и отец никогда не был против. Он всегда носил одну из своих белых маек, которых в его шкафу было не менее пятнадцати штук, вытянутые в коленях штаны, называемые в народе «трениками» и клетчатую рубашку. От него всегда пахло потом, но запах этот не казался Сергею противным. Это был просто запах. Ничем не хуже запаха старого ковра, если прислонить нос совсем близко, или запаха картофеля, который достали из сырого подвала.
Перед тем, как он ушел в себя, Сергей с легкостью находил темы для разговоров. Темы интересные восьмилетнему мальчику: «Пап, а кто главней майор или председатель?» Или же: «Пап, а когда мы пойдем на рыбалку?» Темы исчерпались, когда отец стал агрессивным. Злобное бурчание, а иногда и вовсе яростные крики прекратили бесконечный поток глупых детских вопросов. Ане, этой подлизе, удавалось найти с ним общий язык. Вспоминая сейчас, как Аня сидела у него на коленях, щипала за складки на животе, ворошила волосы и целовала в небритую щеку, Сергей чувствовал стыд за отца. Когда сестра спрыгивала с его колен, Сергей замечал выпуклость с внутренней стороны бедра отца. Когда дело заходило уж вовсе далеко, то появлялся запах. Тошнотворный запах, который, проникая тонкими тягучими струйками сквозь ноздри, давил на горла ребенка.
Продолжалось это довольно долго. В то время Сергей не придавал этому большого значения. По большому счету ведь «ничего не происходило». После «посиделок» с подлизой-Аней отец оставался на стуле еще несколько минут, пока его стояк не проходил. Потом он вставал и уходил в сарай или дровник, где оставался долгое время. Мать ничего не замечала. А может просто боялась признаться себе в том, что ее муж тайком лапает дочь, а потом дрочит в сарае или деревянном туалете на заднем дворе.
Что произошло потом для Сергея оставалось загадкой и по сей день. Однажды Аня подошла к матери в слезах. Мать под предлогом похода в магазин увела ее из дома. Отец, видимо, почуяв неладное, ушел из дома, оставив Сергея одного. Вскоре вернулись Аня и мать. У последней были опухшие от слез глаза.
Сергей вышел из больницы и вздохнул с облегчением. От усталости его колени то и дело подкашивались. Он направился в сторону вокзала искать попутку.
Из головы не выходила теория этого доктора Ватсона из больницы. Вот тебе на! Сыщик, твою мать! Он сплюнул. Знай этот доктор, что говорили о его матери после исчезновения отца, он бы еще больше убедился в своей правоте и назвал бы свою версию как-то так: «яблоко от яблони недалеко падает». Мать никогда не пыталась кого-либо переубедить в обратном. Иногда Сергею казалось, что ей нравится то, что люди о ней думают. Вот только Сергей сам видел отца живого после его внезапного «исчезновения». Он попытался не думать о прошлом, но воспоминания твердо засели в голове и сейчас не давали ему покоя.
То, что отец изменился, Сергей заметил первым. Отец ушел в себя. Если раньше он был практически всегда веселым и разговорчивым, то в последнее время с него трудно было вытянуть слово и щипцами. Это был высокий грузный мужчина с некрасивыми чертами. Макушка его уже начала редеть, но волосы по бокам продолжали весело торчать в стороны. В детстве Аня любила заплетать их в косички, и отец никогда не был против. Он всегда носил одну из своих белых маек, которых в его шкафу было не менее пятнадцати штук, вытянутые в коленях штаны, называемые в народе «трениками» и клетчатую рубашку. От него всегда пахло потом, но запах этот не казался Сергею противным. Это был просто запах. Ничем не хуже запаха старого ковра, если прислонить нос совсем близко, или запаха картофеля, который достали из сырого подвала.
Перед тем, как он ушел в себя, Сергей с легкостью находил темы для разговоров. Темы интересные восьмилетнему мальчику: «Пап, а кто главней майор или председатель?» Или же: «Пап, а когда мы пойдем на рыбалку?» Темы исчерпались, когда отец стал агрессивным. Злобное бурчание, а иногда и вовсе яростные крики прекратили бесконечный поток глупых детских вопросов. Ане, этой подлизе, удавалось найти с ним общий язык. Вспоминая сейчас, как Аня сидела у него на коленях, щипала за складки на животе, ворошила волосы и целовала в небритую щеку, Сергей чувствовал стыд за отца. Когда сестра спрыгивала с его колен, Сергей замечал выпуклость с внутренней стороны бедра отца. Когда дело заходило уж вовсе далеко, то появлялся запах. Тошнотворный запах, который, проникая тонкими тягучими струйками сквозь ноздри, давил на горла ребенка.
Продолжалось это довольно долго. В то время Сергей не придавал этому большого значения. По большому счету ведь «ничего не происходило». После «посиделок» с подлизой-Аней отец оставался на стуле еще несколько минут, пока его стояк не проходил. Потом он вставал и уходил в сарай или дровник, где оставался долгое время. Мать ничего не замечала. А может просто боялась признаться себе в том, что ее муж тайком лапает дочь, а потом дрочит в сарае или деревянном туалете на заднем дворе.
Что произошло потом для Сергея оставалось загадкой и по сей день. Однажды Аня подошла к матери в слезах. Мать под предлогом похода в магазин увела ее из дома. Отец, видимо, почуяв неладное, ушел из дома, оставив Сергея одного. Вскоре вернулись Аня и мать. У последней были опухшие от слез глаза.
Страница
20 из 74
20 из 74
