Проклятая

Достоинства, которым наделен человек. Достоинства ли? Может, человек являет миру свое истинное лицо? Чтобы там ни было, боль — вот чего должен бояться человек. Боль сводит людей с ума. Болезнь пожирала мать. Сергей убил мать, потому что она была больна; потому что у него были большие проблемы с хозяйством; потому что он не знал, что должен делать и это свело его с ума; потому что мать достала его: она никогда не был подарком, а следить за нею еще несколько лет и смотреть, как смерть медленно выпивает ее соки — вот чего боялся он. Он не жадный — деньги тут не при чем. Просто помутнение. Помутнение, которое до сих пор не прошло. Затмение в рассудке. Его признают невменяемым. Потом посадят в клинику для душевно больных и вскоре (несколько лет) выпустят. Правда Аню это касаться больше не будет.

Еще одну ночь. Завтра похороны. А потом она сможет навсегда покинуть это место. Завтра вечером она встретится с Олегом. Расскажет ему о том, как все прошло. Он сделает вид, что искренне переживает, даже «охнет» несколько раз. Подколет, за ее пугливость. Потом они займутся сексом. Все закончится быстро, как, в прочем, и всегда с Олегом. Она соврет, что было хорошо. На самом деле было бы хорошо, если бы это продлилось хоть на минуту дольше. Олег, довольный собою, повернется к ней своей широкой спиной и через минуту захрапит. И она уснет. А на следующее утро все покажется ей всего лишь необычной историей из ее «прошлой» жизни. Как любая другая, коих до встречи с Олегом с ней произошло тысячи. Как например, та о которой только что напомнил Рыбин, сказав: «Я ведь помню, как ты этого всего боялась». Еще через месяц она сможет доказать себе, что у нее больше нет родственников. Она ведь смогла отвернуться от него тогда. Сможет и сейчас. Он убил человека. Таких нельзя подпускать близко. И она не подпустит. Завтра похороны. Завтра все закончится.

Она легла на кровать и уставилась в потолок. Тяжелые веки сомкнулись, превращая мысли в абстрактные обрывки, неподдающиеся логике. Сумасшедшее лицо Сергея… Мертвая мать… Темный силуэт у порога леса, в тени пушистого клена… Он просит впустить его… Аня отвечает: «Нет», хоть и не понимает почему… В лице незнакомца она узнает старшего брата, которого видела лишь на фотографиях… Мысль о том, что все лица, которые мы видим во сне — знакомы нам. Может, мы видели их наяву в толпе только единожды, но все-таки видели… Постой, но брат тут взрослый. И вот это уже не брат, а отец. Она сидит у него на коленях и он засовывает руку ей в трусики, теребя первые кудрявые волоски большим и указательным пальцами. Рука идет дальше. Отец делает то, чего так хотел в прошлый раз. В прошлый раз она не позволила ему. Но сейчас необъяснимый страх, сковавший ее, не позволяет возмутиться… Ей снятся покойные брат и отец. Интересно к чему снятся покойники?

Она проснулась от глухого стука снизу и подскочила в кровати. Посмотрела на часы — она проспала два часа. На секунду замерла, осознав, что проснулась от шума снизу. Ноги подкосились так, что пришлось схватиться за крышку стола, чтобы не упасть. Трусиха. Вновь раздался стук. Аня с огромным облегчением поняла, что стучат в окно. Она отодвинула занавеску и увидела незнакомый велосипед во дворе и калитки. Неуверенно пошла вниз.

В окно заглядывала Ирка. Аня открыла дверь. Гостья приветливо помахала ей.

— У меня из-за тебя инфаркт чуть не случился, — буркнула Аня.

— А что такое?

— Гроб с покойником в доме стоит, а тут стук. Как сама думаешь?

— Ну, а что мне оставалось делать?

— Ладно. Заходи.

За весь вечер попрощаться с матерью Ани и Сергея приходили пять человек. Ирка принесла венок из полевых цветов и веток. Они поставили его у гроба. Она согласилась остаться тут до вечера и составить Ане компанию, а после последнего визита — помочь накрыть гроб крышкой.

Пришла супружеская пара: бабушка, ровесница матери и ее муж. Они просидели минут пятнадцать, выпили по кружке чая и обещали помочь завтра с похоронами. Затем пришли еще две старушки. Обе были в платках и разноцветных халатах. Одна из них, женщина с пропорциями комода, смеялась, не скрываясь. Ирка предложила ей помолчать, когда та начала рассказывать веселую историю, не относящуюся к покойной, на что та ответила, что хотела лишь поддержать дочь. Вторая пустила слезу у гроба и вскоре обе покинули дом.

Больше никто не пришел. Дождавшись восьми вечера, они закрыли крышку гроба и Ирка тоже ушла.

Проводив ее, Аня вернулась в дом. Она подошла к гробу и уселась на стул рядом. Запах источавшийся изнутри взорвался в носу. Она положила руку на крышку. В голове никак не укладывалось знание о смерти. Великое таинство. Сколько бы о нем не говорили философы или кто-то еще, им никогда не разгадать тайну, до того, как это произойдет с ними. Сама мысль о том, что тебя нет, не помещается в голове так же, как и мысль о том, что космос бесконечен, как и мысль о том, что когда-то ничего не было.