Проклятая

Книги… Чертовы книги! Что он искал в этих книгах? Зачем там физика? Зачем в зале к потолку прибиты лампы дневного света? Почему нормальные люстры, которые выглядят хорошо, находятся в сарае, а лампы дневного света на потолке зала? Почему он Сергей говорил о ком-то, кто приходил к маме?

Аня подошла к лестнице. На затылок давило. Руки предательски дрожали. Шорох становился назойливей. Теперь его можно было отчетливо слышать и он исходил из…

Зачем ему эти книги? Что он искал в них?

Шорох исходил из гроба. Внутри кто-то двигался. Кто-то пытался открыть крышку гроба.

Аня ступила на первую ступеньку и медленно пошла вниз. В глазах ее стало совсем темно от страха. Крышка гроба со страшным грохотом упала на пол. Аня вскрикнула и повернулась. Она побежала обратно наверх, но тут же врезалась пальцами ног в ступеньку. Она поскользнулась и покатилась вниз. В последнее мгновение нога зацепилась за поручень и застряла между деревянным прутом и толстым столбом снизу.

Раздался хруст. Прозвучал он так, словно кто-то возле ее уха сломал сухую ветку. Нога взорвалась яркой вспышкой в голове и непередаваемой словами болью. Скорее всего, только из-за боли Аня не потеряла сознания. От боли она позабыла причину своего падения. Она дернула ногой, но сделала еще хуже. Нога была зажата между двумя скалами. Она поднялась и схватилась обеими руками за лодыжку. Попыталась высвободить ногу.

Мимолетом она уловила движение сбоку и замерла. Она посмотрела на гроб. Крышка лежала на полу, а мать сидела в гробу и медленно крутила головой. Аня увидела ее лицо и с трудом сдержала порыв закричать. Один глаз старухи был закрыт, другой являл миру что-то черное или вишневое.

Аня рывком потянула ногу на себя и завыла от резкой невыносимой боли. Нога мгновенно распухла и принимала синеватый цвет. В глазах резко потемнело. Аня завалилась на бок. Ей с трудом удалось удержать в себе сознание.

Она все делала автоматически, еще и не осознав, что на самом деле происходило. И если бы она не упала и не сломала ногу, то сейчас, скорее всего бы умерла от разрыва сердца наверху, потому что поняла бы, что на первом этаже в гробу сидит ее мертвая мать. Сознание ее в тот миг сжалось до места размером с футбольный мяч. Неестественно повернутая набок ступня была словно заключена в сферу и, казалось, болела помимо места самого перелома еще и вокруг него. Аня могла бы поклясться, что задень кто-либо ступеньку в десяти сантиметрах от ноги, то она заорет, как бешенная.

Но она постепенно приходила в себя. Что-то подсказывало ей, что подниматься наверх — идея бредовая. К двери ползти тоже не имеет смысла. Мать сейчас смотрела (если она, конечно же, могла видеть своим жутким глазом) именно на дверь. Спиной вперед она переползла в комнату, в которой Сергей зарезал мать. В комнату, которую она в детстве называла «комнатой наказаний». Перебравшись через порог, она прислонилась спиной к стене и посмотрела на ногу, которая уже раздулась до размера глобуса.

— Черт! Черт! Черт! — она беззвучно завыла.

Прошла четверть часа. Все это время мать сидела в гробу и оглядывалась по сторонам. Нога болела так, что при каждом движении у Ани темнело в глазах. Может, проползти, думала она. Если старуха так и останется сидеть еще хотя бы десять минут, то стоило попробовать. Главное выйти на улицу, потом добраться до машины. Она сможет уехать. Тронуться без педали газа — не трудная задача. Проблема заключалась в том, что сломана правая нога. Аня сможет подсунуть ее под себя. Потом тронется, медленно отпуская сцепление. Черт, да даже если ей придется ехать до деревни на первой скорости, не переключая передачи, то она сделает это. Но будет чертовски больно. Однажды она нажала левой ногой на тормоз в машине с автоматической коробкой. Олег тогда распластался по передней панели. Машина встала колом.

А если мать не предпринимает никаких действий до тех пор, пока не видит Аню и стоит ей поползти в ту сторону, как старуха набросится на нее. Эта мысли была сильнее идеи поползти и Аня оставалась сидеть у дверного проема.

Вдруг из прихожей донесся сначала шорох. Она прислушалась. Ножки одного из стульев затрещали под напором, и гроб со страшным грохотом перевернулся. Мать приземлилась на пол со шлепком, с каким падает увесистый кусок мяса. Аня подпрыгнула. Она закричала. Всеми силами пыталась сдержать себя, но не смогла. Словно напуганный ребенок, на которого бросилась дворняга, она заревела и тут же зажала рот обеими руками, чтобы мать не услышала ее.

Аня повернулась и посмотрела в дверной проем. Мать лежала на полу лицом вниз и подобно трехмесячному ребенку пытающемуся передвинуться, беспомощно шарила руками по доскам. Она подняла голову и посмотрела в сторону Ани. Та спряталась за косяком. От резкого движения боль ударила по перелому тяжелым молотом. Мать зарычала. О, Боже, она видела меня, подумала Аня в отчаянии.