Немой Мазохизм

Я был готов курить всё то, что курит он, я готов был жрать все те же таблетки и принимать всю ту же наркоту, что принимает он, если бы он того захотел. Я бы не был против. Я бы не отказал ему. И вообще я не знал, было ли что-то в чем я мог отазать ему. Он знал это, ему это нравилось, но он никогда не позволял мне этого. Он заботился обо мне, не смотря на то, что всем своим видом показывал, что ему на меня плевать.

Он не был тем плохим персонажем, про которого мне тогда рассказывал.

Он ошибался.

Его трясёт. У него открыт рот и сводит челюсть. Он смотрит куда-то в потолок и от боли царапает ногтями деревянный паркетный пол. Пальцы вывернуты и этот стон… хрип. Он хрипит. Мне страшно. Меня пугает всё это. Я сижу на нём и пытаюсь удержать руки. Хватаю их и придавливаю к полу, чтоб он не дергался. Он вырывается. Сопротивляется, но ничего уже не соображает. Это был приступ. Очередной наркотический присуп. Одновременно пытаюсь набрать номер реанимации.

Приступ. Да. Приезжайте быстрее! Пожалуйста! — я ору в трубку, сам толком не могу ничего объяснить.

Гарэтт вскоре перестаёт брыкаться и просто замирает с закатанными глазами. Меня одолевает дикая паника. Я трогаю его лицо, трясу его, пытаюсь привести в себя, но он не отвечает. Я ложу его голову к себе на колени и глажу его. Прижимаю его к себе. У него бледное лицо, жуткие темные круги под глазами и бледные губы. Почерневшие вены. Из них сочится какая-то чёрная жидкость в смеси с кровью. Я прижимаю к ней рукав своей рубашки, пытаюсь остановить кровь.

Через некоторое время приезжают медики, осматривают его, что-то вкалывают и на носилках выносят из дома. Еду с ними. Держу Гарэтта за руку. Они поставили ему капельницу.

С ним ведь всё будет хорошо? — спрашиваю с опаской у женщины медика.

Посмотрим.

На улице ночь. Дождь. Снова этот дождь и прилипающие к ногам осенние листья, которыми усыпаны все улицы.

Мы подъезжаем к больнице, его снова выносят на носилках и быстро везут в больницу. Я иду за ними по коридору, но в реанимацию меня не пускают. Приходится ждать в холле. Я хожу туда-сюда, я не нахожу себе места. Я ужасно волнуюсь и скоро это снова превратится в панику. В голову начинают лезть ужасные мысли. Что если он не выживет? Что если мне сейчас скажут, что он мёртв? Что я буду делать? Как я буду без него? Чем больше я думал об этом, тем страшнее мне становилось. Это была какая-то неизвестность. Подвешенное состояние в котором я оказался.

Можете на немного зайти к нему.

С ним всё в порядке?! — я тут же вскакиваю с места.

Да, пройдите… У вас 15 минут.

Я захожу в палату. Гарэтт всё еще без сознания. Они поставили ему капельницу. Тонкие прозрачные трубки прикреплённые иглами к его рукам. Кислородные трубки в носу. Они перевязали ему бинтами руки в локтях, перевязали почерневшие вены. Эта зараза распространялась по его телу и его руки были бледно-синего цвета с просвечивающимися черными венами. Ужасно худыми, будто высохшими. Бледное лицо с впалыми щеками. Но он по-прежнему был всё так же красив.

Я сажусь на кровать с ним рядом и беру его за руку. Трогаю его длинные тощие пальцы. Глажу его по голове.

Ну зачем ты это сделал, Гарэтт? — я склоняюсь над ним — что я теперь буду делать? Как я буду без тебя? Ты ведь не оставишь меня, верно?

На меня снова накатывает страх и пустота. Неизвестность. Неизвестно, что будет дальше. Меня пугало оставаться в одиночестве.

Мне не позволяют остаться с ним на ночь. Мед. сестра говорит, чтоб я зашёл завтра. Я забираю ключи и пешком возвращаюсь домой. Ночная аллея. Дождь перестал идти, но мокрые листья всё так же липли к ногам. Кругом пустота. Ночные фонари. Сыро и холодно. Пахнет зимой. Скоро зима. Сроко начнутся рождественские праздники, которые я не отмечал никогда. Почему-то я не хочу возвращаться в пустой дом. Там осталось всё так же как и тогда когда приехала скорая и нас увезли. На полу в коридоре пузырьки из-под морфина, шприцы и колпочки, жгут и пятна черно-красной крови размазанные по полу. Стопка пустых стаканов от алкоголя на барной стойке, открытые окна и запах сигаретного дыма до сих пор не выветрившийся отсюда. Я сажусь на барную стойку и наливаю себе стакан водки. Я решил забыться.

Я не спал всю ночь, а с утра сразу же вернулся в больницу.

Меня пугали все эти больницы и другие люди. Они вызывали у меня какую-то панику. Я не мог находиться с ними рядом.

Как он?

Он пришел в себя — она дружелюбно улыбается — можете пройти к нему, уверенна, он будет рад вас видеть.

Я успокаиваюсь и все вопросы на тему «Как я буду без него?» отпадают сами собой. Я бегу к нему в палату, радостный и меня больше не одолевает эта дикая паника. Залетаю в палату и буквально кидаюсь на него. Висну на нем.

О Боже, я думал, что потерял тебя! Думал, что потерял! — начинаю пускать сопли и вести себя как сопливая девчонка.