243 мин, 28 сек 12217
— Сергий сжал в руках обрез.
— Я откуда знаю? Может Самед, может Мамед. Только он делает что ему надо, а мы — что он хочет.
— И что? — вмешался командир — делать что надо?
— Ничего! Я вам что, генерал Шаманов?
— Ясно. Как не надо делать — все знают. А как надо?
— Валить отсюда надо — хмуро буркнул один из побратимов. Они сейчас опомнятся — охренеть мы тут навоюем в восемь рыл.
— Пошли — буднично согласился командир — На соединение с основными силами.
Стараясь не шуметь, разом как-то притухнув, пошли по крайней улице вдоль реки — по этой, чужой стороне. Заблудиться было сложно — крики и иногда выстрелы показывали направление, а вскоре и зарево прибавилось. Василий не просто перешёл речку, но и завёл отряд дальше, с восточной окраины. И разошёлся там на полную. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный — вспомнила Наташка проходимого в школе Пушкина. Здесь не бунт — но бессмысленность вот она, здесь. И беспощадность — чуть дальше. Крики не давали усомниться — уже не боевой клич, а вопли ужаса неслись им навстречу.
— Командир, смотри! — по тёмной улице кто-то бежал навстречу.
— Стоять! — Сергий не знал, откуда появился фонарь. Наверное, в квартире взяли. Синюшный луч дешёвых диодов выхватил невысокую фигуру, явно женскую. Услышав русскую речь, она застыла, попыталась кинуться в сторону, но не успела — побратимы уже выдвинулись по обеим сторонам. Сергий оказался ближе всех, схватил руку, завернул за спину, как учили. Она пыталась вывернуться, потянулась укусить — и он чисто машинально зарядил ей по морде.
— Не смей! — тут же повисла у него на руке Наташка. Мужики вмешиваться не торопились, командир даже подался назад — не хотелось ему встрять в разборку. Побратимы же наоборот сомкнули круг, перехватили вторую руку, растянули.
— Чего это не смей? Они с Машкой не церемонились, а ты что, прощать вздумала?
— Самеда — хоть в мясорубку живым. Я ещё помогу — с холодным бешенством ответила она — А её не смей. Чем ты лучше него будешь?
— Я не лучше — совершенно спокойно ответил боец, имя которого Наташка никак не могла вспомнить — я сильнее. А эта мокрощёлка нарожает десяток чертенят. Ты сколько рожать будешь, а? А справятся — твои с её?
— Тебе ещё за подругу отдуваться — подхватил второй, сгребая за волосы пленницу. Теперь и Наташка видела, что та совсем девчонка, лет пятнадцать, если не меньше.
— Или ты теперь ей подруга? А то смотри — и тебя могём за компанию.
Сергий подался назад, спиной отталкивая Наташку подальше. Сцена с ныне покойным Алексием и вполне живым Василием мгновенно всплыла в голове.
— Она же мелкая совсем… — растерянно пролепетала Наташка, уже понимая, что никто её слушать не станет.
— Тебя не спросили. Не по нраву — вали, без соплячек скользко.
— Пойдём-ка отсюда — недолгий командир потянул её за руку — а ты, парень, с нами или с ними?
— По бабам или в бой? — добавил второй мужик, демонстративно сплёвывая в сторону побратимов. Те глазами зыркнули, но обострять ситуацию не стали.
— Я в бой — Сергий окончательно отпустил руку пленницы, чем та попыталась воспользоваться, но без всякого успеха — держали её четверо.
— А ну не дёргайся! Мы не ваши чурки, девок молодых ножами не режем.
— Пошли! — уже требовательнее повторил старший и не дожидаясь двинулся дальше, в сторону криков и звука разбиваемых окон.
Быстрым шагом дошли до конца улицы. Тут уже были видны следы погрома — свёрнутый забор и разбитые окна. В доме кто-то был, но при звуке шагов мгновенно спрятался.
— Пришипились. Скоро опомнятся и полезут — злым шёпотом пояснил командир.
— Точно? Тут же наши прошли, загасили всех — не согласился Сергий.
— Хрена — всех. Всех — это когда «градом» накрыло, а потом ещё «коробочками» прикатало. А тут — шума много, толку хрен.
— Ты воевал что ли?
— Нет, при штабе писарем! — мужики хохотнули, видимо, это была знакомая шутка. Ни Сергий, ни Наташка её не знали.
— А почему не в братстве?
— А накой? Я свой долг отдал, за себя и за половину взвода. Да и братство ваше… ну ты сам видал — кому война, а кому мать родна…
— А за речку зачем с нами пошёл?
— Гы, за речку… речку нашёл… Чтоб вас, салаг, вывести, когда прищемят!
— Кто прищемит-то?
— Да уж найдётся… Тля, где этот палковводец? Куда толпу потащил?
— Там вроде шумят — Сергий немного робел перед циничной уверенностью пожившего и повоевавшего мужика. Тем более под цинизмом проглядывал если не страх, то уж точно серьёзная озабоченность. Очень не нравилась командиру обстановка.
— Шумят. И там — тоже шумят. Разбрелись как бараны!
— Лимон, не прикроем мы их — подал голос третий мужик, до того больше помалкивающий — черти как столпятся, да как друг друга заведут, без пулемёта не разгонишь.
— Я откуда знаю? Может Самед, может Мамед. Только он делает что ему надо, а мы — что он хочет.
— И что? — вмешался командир — делать что надо?
— Ничего! Я вам что, генерал Шаманов?
— Ясно. Как не надо делать — все знают. А как надо?
— Валить отсюда надо — хмуро буркнул один из побратимов. Они сейчас опомнятся — охренеть мы тут навоюем в восемь рыл.
— Пошли — буднично согласился командир — На соединение с основными силами.
Стараясь не шуметь, разом как-то притухнув, пошли по крайней улице вдоль реки — по этой, чужой стороне. Заблудиться было сложно — крики и иногда выстрелы показывали направление, а вскоре и зарево прибавилось. Василий не просто перешёл речку, но и завёл отряд дальше, с восточной окраины. И разошёлся там на полную. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный — вспомнила Наташка проходимого в школе Пушкина. Здесь не бунт — но бессмысленность вот она, здесь. И беспощадность — чуть дальше. Крики не давали усомниться — уже не боевой клич, а вопли ужаса неслись им навстречу.
— Командир, смотри! — по тёмной улице кто-то бежал навстречу.
— Стоять! — Сергий не знал, откуда появился фонарь. Наверное, в квартире взяли. Синюшный луч дешёвых диодов выхватил невысокую фигуру, явно женскую. Услышав русскую речь, она застыла, попыталась кинуться в сторону, но не успела — побратимы уже выдвинулись по обеим сторонам. Сергий оказался ближе всех, схватил руку, завернул за спину, как учили. Она пыталась вывернуться, потянулась укусить — и он чисто машинально зарядил ей по морде.
— Не смей! — тут же повисла у него на руке Наташка. Мужики вмешиваться не торопились, командир даже подался назад — не хотелось ему встрять в разборку. Побратимы же наоборот сомкнули круг, перехватили вторую руку, растянули.
— Чего это не смей? Они с Машкой не церемонились, а ты что, прощать вздумала?
— Самеда — хоть в мясорубку живым. Я ещё помогу — с холодным бешенством ответила она — А её не смей. Чем ты лучше него будешь?
— Я не лучше — совершенно спокойно ответил боец, имя которого Наташка никак не могла вспомнить — я сильнее. А эта мокрощёлка нарожает десяток чертенят. Ты сколько рожать будешь, а? А справятся — твои с её?
— Тебе ещё за подругу отдуваться — подхватил второй, сгребая за волосы пленницу. Теперь и Наташка видела, что та совсем девчонка, лет пятнадцать, если не меньше.
— Или ты теперь ей подруга? А то смотри — и тебя могём за компанию.
Сергий подался назад, спиной отталкивая Наташку подальше. Сцена с ныне покойным Алексием и вполне живым Василием мгновенно всплыла в голове.
— Она же мелкая совсем… — растерянно пролепетала Наташка, уже понимая, что никто её слушать не станет.
— Тебя не спросили. Не по нраву — вали, без соплячек скользко.
— Пойдём-ка отсюда — недолгий командир потянул её за руку — а ты, парень, с нами или с ними?
— По бабам или в бой? — добавил второй мужик, демонстративно сплёвывая в сторону побратимов. Те глазами зыркнули, но обострять ситуацию не стали.
— Я в бой — Сергий окончательно отпустил руку пленницы, чем та попыталась воспользоваться, но без всякого успеха — держали её четверо.
— А ну не дёргайся! Мы не ваши чурки, девок молодых ножами не режем.
— Пошли! — уже требовательнее повторил старший и не дожидаясь двинулся дальше, в сторону криков и звука разбиваемых окон.
Быстрым шагом дошли до конца улицы. Тут уже были видны следы погрома — свёрнутый забор и разбитые окна. В доме кто-то был, но при звуке шагов мгновенно спрятался.
— Пришипились. Скоро опомнятся и полезут — злым шёпотом пояснил командир.
— Точно? Тут же наши прошли, загасили всех — не согласился Сергий.
— Хрена — всех. Всех — это когда «градом» накрыло, а потом ещё «коробочками» прикатало. А тут — шума много, толку хрен.
— Ты воевал что ли?
— Нет, при штабе писарем! — мужики хохотнули, видимо, это была знакомая шутка. Ни Сергий, ни Наташка её не знали.
— А почему не в братстве?
— А накой? Я свой долг отдал, за себя и за половину взвода. Да и братство ваше… ну ты сам видал — кому война, а кому мать родна…
— А за речку зачем с нами пошёл?
— Гы, за речку… речку нашёл… Чтоб вас, салаг, вывести, когда прищемят!
— Кто прищемит-то?
— Да уж найдётся… Тля, где этот палковводец? Куда толпу потащил?
— Там вроде шумят — Сергий немного робел перед циничной уверенностью пожившего и повоевавшего мужика. Тем более под цинизмом проглядывал если не страх, то уж точно серьёзная озабоченность. Очень не нравилась командиру обстановка.
— Шумят. И там — тоже шумят. Разбрелись как бараны!
— Лимон, не прикроем мы их — подал голос третий мужик, до того больше помалкивающий — черти как столпятся, да как друг друга заведут, без пулемёта не разгонишь.
Страница
21 из 68
21 из 68