Неконец

— Кто это? — подозрительно спросила мать

— Не знаю… Ко мне вроде никто не должен…

— Теперь могут и не к тебе, а за тобой! Сиди тихо, я посмотрю.

Мать пошла к двери, а Наташка впервые призадумалась о реакции власти на такие события. Она не считала себя виноватой — но пословицу про тюрьму и суму в посёлке знали все. На заводе трудоустраивали высланных «за сто первый километр», ну и так просто отсидевшие не были чем-то диковинным. Часть жизни, хотя жизни и чужой. От перспективны ощутить эту часть непосредственно девушка почувствовала оторопь. Её? В тюрьму? За что? Да уж найдут за что — «Был бы человек, а статья найдётся» — вспомнила она. А если человека не будет? Будут искать? И кто будет? Старый козёл участковый? Он раньше копыта откинет, чем найдёт. Или из области кого-то пришлют? Да ну, не пришлют, была им нужда… Главное — сейчас убежать…

Сергий, ночь 4.08, посёлок, белая сторона.

Что он переоценил свои силы, парень понял быстро. Только первые шаги переставлять костыли, опираясь на здоровую ногу, было легко. Встряска при ходьбе быстро привела притихшую за день рану в исходное состояние. А может, и хуже. Приходилось двигаться очень плавно, осторожно, по очереди переставляя жёсткие костыли и изо всех сил не давая привычно напрягаться мышцам. Стоило забыться — боль тут же напоминала безо всякого снисхождения. Хорошо ещё — идти недалеко. Но это к Наташке недалеко, а потом как? Потом ведь тоже придётся куда-то идти… Но это — потом. Сейчас задача простая — дойти и предупредить. Рассказать, уговорить, придумать, куда её спрятать. А сам уж как-нибудь разберётся. В конце концов, он не тяжелораненый. Вот если бы в живот попало — тогда да, хреново. А так — ранение мягких тканей, кость не задета, крупные сосуды тоже… Заживёт.

Наташка, ночь 4.08, посёлок, белая сторона.

Способы побега из дома у неё были. Давно ещё мать как-то попробовала её запереть. Ага, третий этаж, да решётчатые балконы, да ржавая пожарная лестница за окном — попробуй удержи! Лишь бы не окружили — но кто будет окружать дом ради одной девчонки? Нет, это для кино сюжет, не про их посёлок… Жалко, собраться некогда, даже одеться. Придётся в халате — хорошо, лето на улице… Ничего, успеет вернуться. Фонари не горят, и свет уже в немногих окнах, электричество-то денег стоит… Так что ищи-свищи её в темноте!

Оклик матери догнал её уже на балконе.

— Эй, ты куда? Шустрая какая. Спешка нужна блох ловить! — голос был спокойный и даже насмешливый. Пожалуй, бежать пока действительно не стоило.

— Кто там? Не менты?

— Не, не менты. Тут вояки. Раненый боец твой пожаловал. Впускать?

— Впускай конечно!

Сергий выглядел плохо. В свете тусклой энергосберегающей лампочки лицо его казалось синеватым, короткие волосы пропитались потом. Сквозь повязку на ноге, под отрезанной штаниной, проступала кровь. Немного, но свежая…

— Ну-ка, марш в дом! — распорядилась мать — Усади его, пока не свалился, и на площадке нечего торчать!

Сергий осторожно, со всем с болью выученным искусством, перешагнул порог. Сперва костылями, потом третьей ногой. Просто отличный способ знакомиться с матерью своей девушки, лучше не придумать… Но у него тут не просто знакомство, так что не до переживаний. Вот только как бы сказать половчее… А то не поверят — и что тогда?

Но насчёт «как убедить» — проблем не возникло. Наташкина мать — блин, как же её зовут, знал ведь, Наташка говорила… Ольга Алексеевна… Или Александровна? Не «тётей Олей» же называть — ну, в общем, тётка неглупая, сама нехитрые выводы сделала, и была совершенно согласна — ближайшие пару недель чем меньше народу будет знать «где болтаются эти охламоны» — тем спокойнее. А то может и ничего, а может, и захотят на них всех собак повесить. Проблема всплыла другая — где прятаться? Не в лес же с палаткой — как раз в лесу любой человек внимание привлекает, а начинается самая грибная пора — обязательно кто-нибудь настучит, даже без умысла, просто так. Да и куда с такой ногой в лес? Нет, лес не годится. И посёлок тоже не годится. Тут все на виду.

— В деревню вам надо.

— Там тем более настучат. Все свои — а тут вдруг чужие…

— Да не в жилую деревню. В ненаселённый пункт.

Давняя невеселая шутка так и прижилась, потому что хватало их, ненаселённых-то. Как зачахли в 90-е, так и стояли пустые деревни. Хоть и плохо было в городах этой зимой, а немногие переселились. Куда зимой переезжать по нечищеным дорогам? Да и деревни — громко сказано. Дома хоть и стоят, но жить в них, двадцать лет как брошенных — так сразу не заживёшь. Рамы перекошены, стёкла выпали, двери сгнили… Но это зимой боязно в такой бомжатник, а сейчас, когда жаркое лето выдуло всю сырость и плесень — можно недельку-другую перекантоваться. Как вот только добраться туда — на костылях не дойти… Надо побратимов просить — помогут, должны помочь… А пару недель в лесном домике прожить — это разве в тягость?