Неконец

— с некоторым пренебрежением протянула Наташка

— Вулкан — полбеды… Он, конечно, проблем принесёт — успевай отгребать… но главное не в нём. Главное — люди…

— А что люди?

— Вразнос люди пошли. Недели не прошло ещё, а всё на ушах. Убийства, погромы, банды… Такого даже в девяностые не было. И всё только начинается. А холода начнутся — будет вообще песец…

— Почему? Ну, зима, холодно, придётся окна одеялами завешивать и спать в одежде… Неприятно, но бывало ведь уже такое. Сергий рассказывал, как они печку делали прямо в общаге…

— В эту зиму только немногие уехали. А сейчас из городов массово побегут. Кто успеет сообразить, что никак не выдержит отопление.

— Ну и что?

— Мало у кого есть, куда бежать. Начнут по деревням, по пустым… и по непустым…

Профессор задумался. Выстроенная по шагам схема выживания рассыпалась прямо на глазах. Да, пожалуй, уже в эту зиму начнётся полный кирдык. И бандиты, и обычные люди, озверев от страха и потеряв страх от отчаяния, растекутся из мертвеющих городов — грабить всё и всех. Если успеют… Многие неминуемо опоздают и погибнут в пути. Но многие — доберутся. Да, лучше бы не добрались… Жестоко так думать, но — лучше. Они всё равно погибнут, не прокормиться миллионам горожан на том, что запасли для себя сотни сельских жителей… Но — «умри ты сегодня, а я завтра», так кажется?

— Ладно, утро вечера мудрее — резюмировал профессор. — надо всё же и поспать, хоть и утро уже.

снова 7.08, домик в деревне

Позднее утро радости не добавило. У Сергия снова разболелась нога, Наташка вчера всё-таки простудилась, что настроение не улучшало. С утра они поругались — когда Сергий разъяснил очевидную для него ситуацию — бандитов никак не пришьёшь к делу, а машина неизвестно где. Не идти же к Лимону за распиской. Что-либо рассказывать ВА — не только бесполезно, но и прямо опасно. Раз что-то рассказывают — значит, что-то и знают. Не обязательно то, что рассказывают. Может, сами из банды, или слили бандитам… В общем, молчать и всё. Но машину хозяин не найдёт и будет соответственно злой. Наташке возразить было особенно нечего, но и виноватой себя признать она не хотела — тем более, что и непонятно, кому от этого будет легче. Слово за слово — и переругались, зло и глупо…

Петрович некоторое время подождал, вздохнул, плюнул — и помирил самым радикальным образом — озадачил работой. Через час на летней кухне, пристроенной к дому ещё прежними хозяевами, закрутился конвейер переработки сельхозпродукции. Новый метод выживания он ещё не придумал, но что бы там ни произошло — а кушать хочется будет всегда — и в доме, и в схроне.

Пока мрачно косящиеся друг на друга Сергий и Наташка рубили зелень, сортировали огурцы, и готовили рассол — профессор притащил старинный, с выпуклым экраном, телевизор, прицепил антенну. Может, расскажут чего интересного. Сам он занялся тестом, пока во дворе горели дрова в тандыре.

В телевизоре шли обычные программы — реклама, слегка разбавленная какими-то сюжетами. Рассказывали про разных знаменитостей — дед и имён-то их не знал, краешком упомянули про бедствия в США, где продолжалась эвакуация уже из 500-километровой зоны, призыв резервистов на спасательные работы в пострадавших от землетрясений городах, потом переключились на северную Европу, где летнюю жару сменили ливни с градом такой силы, что были уже десятки погибших… Уже решив, что ничего нового не произошло, профессор переключил канал ещё раз — и остановился. Вместо ожидаемого ТВЦ на канале шла передача из какой-то временной студии, в почти полевых условиях. Группа военных в больших чинах напряжённо сидели за столом, а один, генерал-майор, выступал, стоя перед микрофоном. Речь шла ни много ни мало о военном перевороте. Пока генерал перечислял преступления свергнутого режима, в которых, в общем-то, тоже не было ничего нового, бегущей строкой внизу экрана было сообщено, что президент покинул Москву и улетел в неизвестном направлении. Желающих защищать власть не обнаружилось. Впрочем, желающих поддержать новую власть — тоже было не густо.

О надвигающейся климатической катастрофе не сообщали и там. Но она явно надвигалась — это можно было увидеть просто невооружённым глазом. Горизонт на Северо-Западе затянула огромная облачная гряда, вал облаков. Отсюда освещенные солнцем тучи выглядели почти празднично, но нетрудно было догадаться, что внизу, под ними, всё гораздо мрачнее. Пока стена стояла на месте, удивительно и страшно стояла.

А переворот… Ну и переворот, не сейчас, так чуть позже… Тесто было уже готово, Петрович надел специальную варежку и пошёл сажать в печь свои фирменные лепёшки.

— Как думаешь, это всерьёз? — прервала напряжённое молчание Наташка

— Да кто их знает… Может, и правда революция, а может, побузят и затихнут. Нас пока не касается.

Пока рассол остывал в одном чане, а огурцы отмокали в другом, Петрович решил устроить семинар, как он это про себя обозвал.