Неконец

Только вы и знаете, что она вообще как-то со мной связана. Да и не в стиле «органов». Это в кино «про буржуев» такое бывает — награда за кого-то там. А наши — денег не дают, наши — только берут…

— Да я не про «органы»… В «органы» она уже загремела — нервно усмехнулась женщина — но дуракам везёт, отпустили. И Валерка — он не сахар, конечно, но калечить не будет. Заходил уже, спрашивал. Я, конечно, на него как баран на новые ворота, только не поверил. Да и я не очень — замешаны ведь они с машиной? — понизив голос спросила Ольга Витальевна. Петрович качнул головой, типа не знаю, но женщина только усмехнулась и продолжила: — Я турок боюсь…

— А им-то зачем?

— А кто их разберёт. Они сами друг друга не очень-то понимают. Это ж мы их всех турками называем, а там понамешано… От наших же здешних татар до вообще не пойми кого…

— И что, непойми кто будет деньги предлагать? Им-то зачем?

— Ну, не будут и ладно. Может, и зря я боюсь — свернула она тему.

— Ладно, засиделся я, а путь неблизкий… В общем, вы подумайте, как побольше продуктов на имеющиеся деньги купить. Картошку и овощи не берите, это у нас есть. А вот крупу, муку, макароны… И кто в списке молочном — тоже скажите, пусть пока просто готовятся. Хуже от этого точно не будет.

— А всё-таки, какой у вас план? — спросила Ольга Витальевна возле выхода. — Хотя бы в общих чертах — можете сказать? К чему готовиться-то?

— Да ничего нового не придумать — всё придумано до нас. Если в городе война и немцы — надо в лес бежать, к партизанам. И сидеть там тихо, пока тут резня. А потом посмотрим, кто кого переживёт.

— Понятно, правду не скажете…

— Да я уже сказал. Ну разве что про партизан — для красного словца. Партизанить мы не будем, у нас задача другая… А партизанить — и без нас найдётся. По слухам, какая-то банда народных мстителей в районе уже объявилась.

— Ну, по слухам да. Так то банда… Говорят — фашисты…

— Ну, они, видимо, русские фашисты. А на том берегу — нерусские фашисты. Есть надежда, что они друг друга займут так, что до нас дела уже не будет…

— Дай то бог…

— Доживём — увидим. В любом случае надо дожить, так что запасами займитесь. А там поглядим — с этими словами Петрович наконец взялся за ручку входной двери.

— До свидания. Надеюсь, мы ещё встретимся.

— Взаимно надеюсь — поклонился профессор. Иногда ему нравилось вот так, в старомодном стиле.

16.08. Четверг.

— Вот вам и народная мудрость — несколько витиевато выразился профессор, встречая утром высунувшихся из выделенной им комнаты Сергия и Наташку.

— Какая ещё мудрость — сонно переспросила Наташка. У Сергия сил на разговор не было, он и встал-то из одного чувства приличия — сколько можно дрыхнуть, пока другие работают? Планов на день было порядочно — профессор вычертил схему быстровозводимой землянки, и было пора уже готовить детали — двери и окна, которые можно готовыми оттащить в лес и там просто вставить в проёмы, забив щели мхом, а не возиться с подгонкой.

— Ну, есть же такая поговорка — «после дождика в четверг». Вот и дождик, а после него — будет уже что-то другое. Не дождик, как я думаю.

— Началось?

— Да, похоже, началось. Я с утра отыскал погодные сводки — сейчас их много запрашивают, постоянно валится… Уже накрыло Ярославль и Тверь, и атмосферный фронт движется на юг.

— И что там? Буран? — поёжилсь Наташка.

— Нет, всё хитрее. Буран — это по сути то же самое, что и тайфун, более лёгкий влажный воздух вторгается в сухой, тяжёлый…

— Как это влажный — и лёгкий? — удивился Сергий.

— А вот так. Вода — уникальное вещество. При такой массе молекулы она должна быть газом. Там же что — кислород и два водорода, все лёгкие. Кислород, который «о два» — тяжелее почти в два раза, углекислый — почти в три… Но они — газы, все молекулы болтаются отдельно. А водяные — слипаются в цепочки, и получается плотное вещество, жидкость. Поэтому плотность в восемьсот раз больше воздуха. Но в облаках-то — пар! То есть вода в виде газа. И она легче воздуха.

— Ничего себе фокусы…

— Да, раньше про это в школе учили. А вас, получается, уже нет?

— Может, и учили, у меня по химии вечный трояк — жизнерадостно поведала Наташка.

— Ну… в общем, ладно — продолжил лекцию профессор — влажный лёгкий воздух с океанов перемещается на континент, вода конденсируется и выпадает, дождём или снегом. А у нас — картина совсем другая. От вулкана к нам дует воздухом сухим и тяжёлым — ещё более тяжёлым, потому что в нём пепел. И не большой вихрь — циклон, идёт, поливая всё водой, а наоборот — идёт антициклон, а по его границам закручиваются вихри поменьше. Ну, кто догадался? — Петрович и правда ощутил себя на лекции, даже начал рукой показывать, как закручивается вихрь.

— Этот, как его… Торнадо!