Неконец

В ворота вкатился чёрный «пассат», резво подлетел и с визгом оттормозился и сразу стало как-то шумно и беспокойно. Приехали двое, хозяин склада, суетливый мужик средних лет, и охранник — хозяина или склада, не разберёшь, крупный и толстомордый. Хозяин ещё от машины завопил, как потерпевший «разгружай обратно, склад закрыт» — да он и чувствовал себя потерпевшим, с его склада дорожающие продукты уходили за дешевеющие рубли. Но и женщины во главе с тётьЛеной ощущали то же самое — отдавать уже свои мешки и ящики они не собирались. Тем более деньги уплачены, товар получен — какие вопросы вообще? Обступив задний борт, не подпускали мужика и орали не менее возмущённо и зло. Поняв, что словами не выходит, хозяин попытался оттащить руками третью «компаньонку» — малознакомую Алексию тётку с первого микрорайона. Охранец поспешил на помощь, включился вместо босса и руками, и голосом. К визгливым воплям прибавился басовитый рык.

В словесном базаре Алексий терялся. Не успевал ответить бойко и язвительно, так, чтоб все только рты пооткрывали, от того злился и смущался ещё больше. Но как только дело дошло до кулаков… В общем, изрядно обрюзгший на халявном пиве охранец был ему не противник. И хотя Василий, царствие ему небесное, поругивал парня за смазанный, недостаточно резкий удар, но тут он не сплоховал — мужик клацнул челюстью, подавился своим рёвом и глухо, как мешок, впечатался в борт машины. Сознания не потерял — эх, вот Вася умел так бить, что противник ровно, на месте падал, ну да ничего — добавим, раз маловато показалось… На всякий случай залепив левой скользящий по уху, Алексий тщательно, по всей науке пробил апперкот. И сам чуть не взревел, как тот мужик — костяшки отозвались резкой болью.

— Ну бабы, втравили! — зло выкрикнул Палыч, неожиданно для всех выскакивая из кузова с монтировкой. — Прибъю! — взвизгнул он совсем уже психом, тыча перед собой железякой. Охранник попытался ухватиться за кобуру, но Палыч словами не ограничивался, со всей дури шарахнул по руке и не останавливаясь добавил тычком в корпус. Противник взвыл, хватаясь за руку, но удар в тело проигнорировал.

— А, сука, броник нацепил! — сообразил вслух распоясавшийся пенсионер и без колебаний врезал своим оружием уже по голове. Алексий тем временем здоровой левой ухватил попытавшегося сбежать хозяина за шиворот и тоже приложил головой об край складской двери.

— Всё, поехали отсюда, быстро! — первой опомнилась тётьЛена.

— Нет уж хрен, броник мой! — заспорил Палыч, расстёгивая чёрную охранницкую куртку.

— Сваливать надо! — заспорили женщины, снова единым фронтом. Но Палыч всё же выдернул свой трофей из-под бессознательной туши, закинул в будку и только потом полез в кабину. После короткой вспышки к нему вновь вернулись неторопливость и спокойствие.

— Может, побыстрее поедешь всё же? — язвительно, как ему казалось, спросил Алексий

— Отца своего учи — спокойно ответил Палыч, но всё же пояснил — Номеров бакланы не видали, наколку ментам не дадут, а по описалову те хрен почешутся. Братву поднимать -дело небыстрое, так что сиди на попе ровно.

Больной улиткой «газон» прополз мимо поста, так же лениво миновал поворот к совхозу «сорок лет без урожая» (к чему именно относились уцелевшие цифры «40» на полуобрушенном бетонном указателе — никто уже не помнил), через который можно было вернуться домой «огородами», и свернул зачем-то на следующую дорожку. Алексий сидел как на иголках, да и рука, разбитая об бронежилет, болела.

— Костяшки не выбил? — только и спросил Палыч — ну да и хрен с ним, до свадьбы заживёт.

— Мы куда едем вообще? Тут же нет дороги?

— Кому нет, а кому и есть.

Суббота, восемнадцатое. Сергий, ближний теремок.

С утра пораньше Сергий начал трудовую деятельность. То, что в календаре была суббота, уже не имело значения. Отдохнул — и хватит. Рана практически зажила, оставалась слабость в мышцах и временами боль, но тут как раз только лечебной физкультурой лечить — это он и сам догадывался, да и дед подтвердил — хотя с огнестрельными ранами сталкиваться не приходилось, но ногу когда-то в молодости Петрович ломал, оказывается, при заживании очень похоже выходит. Так что две лопаты на раму, «тормозок» в рюкзак — и вперёд, «рыть ход в светлое будущее». Наташка осталась на хозяйстве, вечером они общими усилиями обтрясли все шесть яблонь и нужно было эту гору переработать — на мочёные, сушёные, варенье и немного компотов. На много компотов не хватило бы тары, да и таскать воду не слишком хотелось… А Петрович собрался в посёлок — встречаться с собранными, как рассчитывалось, Ольгой Витальевной, «выживальщиками».

Погода радовала — или наоборот, не радовала, с какой стороны посмотреть. Серенький дождик — действительно серенький от пыльной вулканической взвеси — не мешал копать, но надёжно отваживал любителей шашлыков. Хотя с ростом цены бензина и поредели желающие далеко ехать мясца жевнуть, но могли и припереться.